Юлия Бешанова, корреспондент:
Лидия Михайловна, действительно ли очереди? Действительно, увещевали целый день, что не нужно откладывать визит на избирательный участок. Что в итоге?
Лидия Ермошина, председатель Центризбиркома Беларуси:
Я сразу же могу сказать, что еще, в общем-то, не вечер. Дневное время, и по идее должно было быть все нормально и было бы нормально, если бы не намеренные провокации, которым обучался так называемый протестный электорат через Telegram-каналы. Чему обучали этот протестный электорат? Придите и займите кабину на полчаса. И так происходит. Из-за этого пропускная способность избирательных участков очень невелика, пока выйдут вот эти саботажники. Они устраивают самый настоящий саботаж. Выводить их каждый раз с милицией невозможно.
Юлия Бешанова:
Можно объяснить, что я долго выбираю из кандидатов.
Лидия Ермошина:
Можно было дома выбрать, чего там. Они же не за поправки в Конституцию голосуют, которые надо читать, а за людей, которые рекламировали себя в течение месяца, материалы о которых широко доступны везде. Это не более не менее как намеренная отговорка.
Более того, это организованная провокация. Именно это привело к тому, что у избирательных участков скопились очень большие очереди. И, честно говоря, если эти провокаторы не изменят тактику и не дадут своим бойцам команду все-таки приходить голосовать, а не валять дурака. А это по сути дела даже не валяние дурака, это хулиганство.
Юлия Бешанова:
Вы в первый раз с таким сталкиваетесь?
Лидия Ермошина:
Это впервые. Это все разрабатывается их политтехнологами, близкими и финансируемыми из бывшего предвыборного штаба господина Бабарико. Все эти честные люди – на самом деле им пора менять ник на «бесчестные люди», которые бесчестно учат людей нарушать закон.
Норма Избирательного кодекса предусматривает возможность замены только одного избирательного бюллетеня, а не вот этой вот цепочки
Второе, что тоже наблюдается – умышленная порча бюллетеней. В Центральную комиссию недаром столько поступило жалоб, почему убрали занавеску – для того, чтобы делать за этой занавеской неизвестно что. Поэтому портят один бюллетень, приходят, получают второй, портят опять. Ну, во-первых, избирательные комиссии не обладают таким резервом бюллетеней. А во-вторых, для чего это делается? Это тоже провокация. Сразу же могу сказать, что норма Избирательного кодекса написана так, что она предусматривает возможность замены только одного избирательного бюллетеня. А не вот этой вот цепочки, которую собираются демонстрировать и демонстрируют председателям участковых комиссий.
Сразу же могу сказать: если они мечтают о том, что выборы не состоятся – они состоятся. Они уже состоялись, и даже без этого
Юлия Бешанова:
Тем не менее, явка достаточно внушительная.
Лидия Ермошина:
Она внушительная. И, поверьте, она была бы еще больше, если бы людей просто не удерживали на входе. Их не пускают эти вот саботажники. Вот сила того самого протестного электората, его сознание, его отношение, его честность по отношению к своему государству. Ну и, наверное, честность того кандидата, которого они поддерживают. Это полная безответственность, которая, по сути дела, ведет к тому, что избиратели не смогут проголосовать.
Сразу же могу сказать: если они мечтают о том, что выборы не состоятся – они состоятся. Они уже состоялись, и даже без этого.
Но то, что остался осадок, что будет этот скандал, конфликт, что наши участковые комиссии работают просто на грани выживаемости – ну, это же никого не интересует, они же привыкли думать только о своем.
Поэтому я думаю, что пусть те вдохновители, которые вдохновляют подобный электорат, все-таки сообщат им, что комиссии закроются все равно и выборы будут признаны все равно, несмотря ни какие действия, направленные на их срыв и дискредитацию.
На избирательных участках за рубежом тоже обстановка непростая и тоже есть большое количество провокаторов намеренных
Юлия Бешанова:
Как голосуют белорусы за рубежом? Там тоже очереди – наверное, по другой причине: там и пандемия внесла свои коррективы, и меньше людей пускают, в частности, в посольства наши. Как там голосуют и насколько активно? Например, в Пекине уже, судя по времени, участок закрылся. Есть какая-то информация?
Лидия Ермошина:
Нет, они нам будут сообщать, сразу же могу сказать, может, под утро – и то, наверное, нет. Они обязаны до 15:00 следующего дня предоставить протоколы о голосовании. Просто-напросто все разорвано, и предоставляют они даже не нам, а Министерству иностранных дел и Ленинской комиссии только районной, к которой они приписаны. И только тогда мы будем обладать информацией.
Голосуют по-разному, и тоже, очевидно, стоят очереди. Но я могу сказать, что там тоже обстановка непростая и тоже есть большое количество провокаторов намеренных, в основном в западных странах.
Юлия Бешанова:
А что касается наших закрытых участков? Это всегда интересный срез общества. К примеру, больницы: мы видим там абсолютно весь срез общества. Мне кажется, такой, может быть, наиболее явный показатель голосования.
Лидия Ермошина:
Да, мы получили. Но это касается очень ограниченного количества участков, образованных на территории одной из областей. Очевидно, там просто в больничных участках – это участки, где не приписаны ковидные больные. Поэтому они уже смогли отчитаться.
Но, так сказать, тенденция видна. Мы ее видим, она нас радует. Но это очень большое количество участков, именно связанное с тем, что большая часть лечебных учреждений в этот раз тоже будет работать долго.
Я могу сказать, что подача жалоб – это тоже определенный саботаж
Юлия Бешанова:
Мы следим не только за ходом голосования, но и за жалобами, которые поступают в Центральную избирательную комиссию. За всю предвыборную кампанию поступило порядка 28 тысяч жалоб. Что в итоговый день голосования?
Лидия Ермошина:
Я могу сказать, что подача жалоб – это тоже определенный саботаж. Подаются абсолютно одинаковые жалобы, аналогичные, явно распространенные через интернет. Просто они подаются от имени разных людей. Касается наблюдателей, ограничения прав наблюдателей. Это одна жалоба – та, которая подается сегодня. Совершенно необоснованная, потому что жалуются те наблюдатели, которые не вошли в квоту. Кабинки для голосования без занавесок – это вторая, мешаем портить бюллетени, обоснование.
Ну и третья – понимаете, всякие пустяки. По сути дела, избиратель все это может решить в участковой комиссии. Но, наверное, назло, чтобы все видели, как им плохо, пишется в центральную. Например, почему нет антисептика в участковой комиссии – ну, спроси у председателя, зачем в центральную писать по этому поводу? Или, например, почему подписи сзади избирательного бюллетеня? Так они и должны там находиться. Почему на бюллетене нет печати? Потому что у участковых комиссий нет печатей, чернильных нет. У них есть только такие печати, которые могут опечатать сургуч или пластилин.
Незнание, но при этом агрессивное проталкивание своей позиции. Такое ощущение, просто, чтобы испортить настроение всем и завалить жалобами.
Телеканал СТВ, 9 августа 2020
