_______________________________________

- Из наиболее значимых договоренностей, по которым действительно можно сказать, что мы поставили точку, - это завершение процесса внедрения института регулирующего воздействия в рамках Евразийской экономической комиссии, наднационального регулирующего органа, само название которого подсказывает, что он устанавливает нормы, обязательные к исполнению как ведомствами сторон, так и предпринимателями, бизнесом. Естественно, обладая такими правами, необходимо распоряжаться ими очень взвешенно с тем, чтобы не перерегулировать, не наложить те обязанности, которые, по сути, не нужны. Для выработки этого баланса обычно служит институт оценки регулирующего воздействия, который в России существует, в Беларуси и Казахстане на стадии становления, в Армении он также есть. В ЕЭК он не существовал до сих пор. В течение двух лет мы вели подготовительную работу для внедрения этого института. Он нашел отражение сначала в проекте договора о ЕАЭС, потом в самом договоре, затем в регламенте, который утвердили президенты. И вот совсем недавно, 31 марта, мы приняли последнее нормативное решение, которое запускает этот институт на практике. Мы утвердили рабочую группу и положение о рабочей группе, определили, как организовывать регулирующее воздействие. Таким образом, с 1 апреля все решения комиссии, которые влияют на предпринимательскую деятельность, будут проходить через сито института оценки регулирующего воздействия. Мы этот вопрос обсуждали в пятницу в Минске и еще раз сказали бизнесу, чтобы он активно участвовал в законотворческой работе, потому что предусмотрено, что проект любого решения можно комментировать, давать замечания, делать предложения и даже, может быть, говорить о том, что это решение не нужно, оно избыточно. Бизнес должен об этом знать. 

Еще одно интересное направление, правда, на перспективу, - определенная координация деятельности институтов развития наших стран. Ведь развитие предпринимательства - это задача каждого из государств. В настоящее время малый и средний бизнес занимает около 1/4 или 1/5 в структуре ВВП. И у всех стран есть планы на уровне президентских указов, концепций и т.д. увеличить долю до 50-60% - как в Западной Европе. Механизмом реализации государственной политики являются институты развития. Так как у нас теперь единое экономическое пространство, экономический союз, определенная координация деятельности институтов развития нужна. Во-первых, на уровне просто взаимного информирования - например, о том, что делается в Армении, что - в Беларуси, Казахстане, России. Во-вторых, это выработка новых инструментов, где-то, может быть, объединение тех ресурсов, которые есть у национальных институтов развития. Мы договорились, что вот это взаимодействие будет происходить на базе комиссии, на базе Консультативного комитета по вопросам предпринимательства. Более того, мы создали рабочую группу, которая будет на каждом заседании комитета делать доклад о тех или иных инструментах развития предпринимательства в каждой из стран. То есть, допустим, есть институт согарантирования, институт предоставления каких-то льготных кредитов - и по ним будет представлена информация, как они реализуются в каждой стране, затем будет обсуждение. Если есть проблемы, будут предлагаться решения, если проблем нет, значит, стороны примут к сведению наработанную национальную практику. На мой взгляд, это крайне важно, и всеми было воспринято очень положительно. 

Был также обсужден ряд конкретных вопросов, связанных с проблемами предпринимателей, в частности, предложения о возможности принятия в зачет НДС, уплаченного в другой стране, по международным перевозкам. Этот вопрос новый, перспективный, мы берем его в разработку.  

- Нельзя. Во-первых, квартал только что закончился, статистическая информация собирается достаточно долго, есть вопросы даже в рамках одной страны, а в рамках четырех - еще сложнее, надо все собрать, обобщить, проанализировать. Поэтому сложно сразу же оценить какие-то крупные эффекты. Плюс накладываются кризисные явления, поэтому выявить, а что произошло за счет кризиса, что - за счет интеграции, как интеграция помогла преодолеть те или иные кризисные явления, непросто.

- Вот смотрите: когда Таможенный союз полноценно заработал в 2011 году, когда единая таможенная территория появилась, такие же вопросы задавались постоянно. 2 января уже спрашивали: что произошло, какие результаты? Сложно оценить - большое видится на расстоянии. Это не просто слова, у нас большое экономическое начинание с большим количеством макро- и микроэкономических эффектов, оценить которые возможно будет где-то примерно через год. Тогда будет более понятно, что заработало, где необходимо вводить какие-то изменения. Тем более бизнес тоже не с места в карьер бросился: все те возможности, которые дает интеграционное объединение, не сразу осознаются предпринимателями. Раскачка есть, поэтому давайте дадим время. 

- В конце прошлого года было принято решение по 43 секторам, по которым рынок услуг заработает 1 января 2015 года. Из них самый значимый - рынок строительных услуг. Есть рынок дистрибьюторских услуг, рынок оптовой торговли, гостиничных услуг, ряда услуг в области инжиниринга - это из того, что на слуху. Там, по сути, должны действовать правила единого рынка. 

- На практике это трудно оценить, потому что практика всегда за субъектами хозяйствования. До сих пор обращений в Евразийскую экономическую комиссию как в наднациональный орган, что мы, мол, попробовали реализовать нормы договора о ЕАЭС в части единого рынка, а нам не дали, не было. Это может говорить о двух вещах: либо бизнес не пытался, либо он пытался и у него получилось. Надеюсь, что это второе. 

-Если быть предельно откровенным, то из 43 секторов, которые были определены для формирования единого рынка, строительные услуги - самые сложные. Хорошо, что принято политическое решение, что это единый рынок, но на практике его реализовать крайне не просто, потому что сектор излишне зарегулирован, и до тех пор, пока стороны не разберутся, что необходимо "настроить", трудно ждать практической реализации. Что мы сделали?  В тех секторах, которые президентами определены как сектора единого рынка услуг, мы в качестве сопровождающих органов создали рабочие группы на постоянной основе. Допустим, если это рынок строительных услуг, то все профильные министерства должны быть в рабочей группе и те вопросы, которые возникают у бизнеса, должны решать. То есть они сопровождают этот единый рынок. Например, возникли вопросы у белорусских строителей при заходе на рынок в Россию, идет разбирательство: по какому основанию отказали, на какой документ сослались. Вопрос берется на контроль рабочей группы и решается в рамках комиссии. Еще раз повторю: пока фактов того, что кто-то заходил на рынок, но не получилось там работать, у нас нет. 

По поводу Армении скажу так: мы получили, на мой взгляд, очень хорошие, позитивные решения о том, что эта страна присоединяется по всем 43 секторам, то есть армянские коллеги готовы взять на себя обязательства и, соответственно, получить права в том же самом объеме, без изъятий и переходных периодов. Это должно быть закреплено решениями президентов. 

- В договоре мы прописали несколько принципов, один из которых гласит, что сектора, которые наиболее значимы, обладают наибольшим интеграционным эффектом, должны в теории либерализовываться в первую очередь. Но внутреннее регулирование никто не убирал, поэтому переходный период обязательно появится. 

Переходные периоды нужны для того, чтобы гармонизировать национальные законодательства, то есть правила игры. Мы должны понимать, по каким правилам регистрируются предприятия, допустим, в Беларуси, по каким правилам лицензируются, какие требования к квалификации персонала выдвигаются, как это проверяется и т.д. То есть вся вертикаль в одной стране должна напоминать соответствующую у остальных участников интеграционного образования - правила должны быть одинаковыми. Если, например, у моего партнера определенная отрасль никак не регулируется, а у меня регулируется глубоко и разветвлено, желание его пускать к себе на рынок будет гораздо меньшим, потому что я не знаю, по каким правилам он работает. Переходные периоды также нужны для выстраивания административного сотрудничества, чтобы регулятор с регулятором могли по конкретным субъектам, по конкретному предмету общаться. К примеру, ко мне обратился такой-то и такой-то, я хотел бы знать, есть ли у него административные правонарушения, есть ли уголовные преступления. Должен быть каждодневный кропотливый обмен информацией с тем, чтобы я обладал об этом субъекте практически той же информацией, которой обладает регулятор его страны происхождения. Переходные периоды нужны и будут определяться от сферы к сфере. 

Если говорить конкретно о чувствительных секторах, то, например, в строительстве по объектам низкого класса опасности рынок услуг, будем считать, заработал с 1 января 2015 года, а вот, например, по вопросам, связанным со строительством мостов, железнодорожных переходов, то есть объектов, к безопасности которых предъявляются повышенные требования, такого решения пока нет - эти услуги попали в так называемую вторую корзину через переходный период. То есть можно ожидать, что дальнейшая либерализация строительства будет происходить в отношении таких объектов. Естественно, вопросы, связанные с финансовым рынком, идут несколько особняком. Это пример, по которому идет длительный переходный период - до 2025 года. 

- Де-юре рынок государственных закупок у нас либерализован с 1 января 2012 года, то есть действует национальный режим, по крайней мере, в отношении товаров: товар одной страны - участницы интеграционного объединения рассматривается как точно такой же товар, произведенный в иной стране. Другими словами, когда мы говорим "отечественный производитель", должны подразумевать, что это производитель не только моей страны, но и всего союза. Де-юре это есть, но де-факто, конечно, возникают проблемы, они рассматриваются комиссией регулярно. Либерализация рынка услуг вкупе с зафиксированным национальным режимом по доступу к госзакупкам, конечно, должна дать должный эффект. Например, если известно, что аудиторские услуги либерализованы и находятся в едином рынке, то, например, минский аудитор может аудировать, скажем, "Газпром", который сейчас объявил тендер на аудит годовой отчетности за 2014 год. Это хорошо и для "Газпрома", который может, к примеру, у минской аудиторской конторы получить того же качества услуги, но дешевле, чем, скажем, у московской, и хорошо для самой аудиторской конторы, потому что она получит такого клиента.  

- На самом деле, не так много. И опять же это говорит о том, что либо наш бизнес недостаточно хорошо разобрался, что ему такое право предоставлено, либо то, что это работает. Я опять-таки надеюсь, что это второе, так как бизнес у нас достаточно активен.

Юлия Огнева
БЕЛТА, 15 апреля 2015