Это один из основных вопросов, которые волнуют сейчас население. Само упоминание слова «девальвация», когда-то малознакомого людям, нынче вызывает обостренные реакции. Видимо, это синдром внезапного обесценивания казахстанской валюты, случившегося в феврале 2009-го года.

С тех пор девальвации боятся даже те, у кого нет накоплений в тенге - они связывают с ней резкий рост цен. Сейчас об этой угрозе заговорили в связи с ослаблением валюты соседней России. Кроме того, масла в огонь подлило сообщение, что в августе российский минфин планирует покупку валюты на внутреннем рынке для пополнения госфондов. А из этого эксперты делают вывод о новом витке обесценивания рубля.

Между тем, далеко не все так пессимистично. За январь-июнь реальный курс российского рубля к доллару упал лишь на 3%. И покупка валюты вряд ли значительно ускорит этот процесс. Кроме того, ослабление российского рубля не создает предпосылок для обесценивания казахстанского тенге.

Тот факт, что оба государства входят в Таможенный союз и Единое экономическое пространство, роли здесь не играет, ведь единой валютной системы у нас нет. Конечно, в случае опережающего роста инфляции в России она может быть частично «экспортирована» к нам в цене товаров и услуг. Но этого совершенно недостаточно для существенного «обвала» тенге.

Курс любой валюты зависит от стоимости ценностей, которая за ней стоят, т.е. производятся и продаются страной. Для Казахстана таковой является нефть. Поэтому единственный надежный способ как-то предугадать девальвацию - это следить не за прогнозами политиков и экспертов, а за ценой барреля нефти.

Если она начнет существенно и устойчиво падать (кратковременные колебания в расчет принимать не следует, это обычное дело для нефти), то это и есть сигнал к тому, что позиции национальной валюты слабеют. Пока что признаков обрушения цен на нефть не наблюдается.

Кроме того, есть еще один сценарий, когда валюта обесценивается - если денежная масса увеличивается быстрее массы товарной. Иными словами, стремительно растет инфляция. Пока в Казахстане этого не наблюдается. Напротив, за первое полугодие общий уровень потребительских цен продемонстрировал рекордно низкие показатели. По данным агентства по статистике, инфляция в январе-июне составила 2,7%.

Таким образом, объективных оснований для резкой девальвации тенге нет. А что касается субъективных, то бишь планомерного проведения девальвации во благо отдельных отраслей или компаний, то это предсказать невозможно, потому что здесь действуют не законы рынка, а подковерное лоббирование.

Поэтому важно уже не прогнозирование, а наличие механизмов защиты от внезапной девальвации, которая носит характер стихийного бедствия. От нее страдают, прежде всего, накопления в национальной валюте. Во-первых, это банковские вклады. Во-вторых, пенсионные накопления. В-третьих, это образовательные накопительные вклады, которые недавно стали приниматься от населения.

Все эти три системы выполняют важную социальную роль - с их помощью люди откладывают средства для жизненно важных нужд. И когда по ним наносится удар, это антисоциальная мера, которая снижает уровень жизни.

С момента девальвации 2009-го года прошло уже больше четырех лет. А накопления как были беззащитными, так и остались. В этой связи механизм защиты от девальвации крайне необходим. Он может быть в форме страхования вкладов, их индексации либо хотя бы заблаговременного информирования. Но никаких мер почему-то не предпринимается. К чему бы это?

Сагит Оспанов

zakon.kz, 11 июля 2013