Безопасные условия труда и его достойная оплата относятся к базовым правам человека. После трагедии на шахте "Распадская" Москва ратифицировала ряд конвенций, требующих их соблюдения, но реализовать их никто не спешит.
Новокузнецк – крупнейший город Кузбасса. Еще на подлете к шахтерскому региону понимаешь, насколько беспросветна здесь жизнь: над Кемеровской областью висит плотная дымовая завеса - угольная пыль и гарь. Здесь, в Новокузнецке, в типовой двухкомнатной квартире, в доме на улице с говорящим названием "День шахтера", что на окраине города, живет с женой и дочкой Михаил Хейфец.
Улица День шахтера
Он работает на шахте "Абашевская". Иногда почти 50 часов в неделю. Денег, которые получает Михаил, едва хватает на жизнь. Перед началом беседы Михаил разливает чай и извиняется за то, что должен отвлечься, чтобы помочь 11-летней дочери, которая увлекается игрой в шахматы. У Михаила - разряд по шахматам. Только на шахте умение стратегически мыслить и строить замысловатые комбинации не пригодилось. Там - тяжелый физический труд и начальство, которое, как сетует Михаил, не ценит работу шахтеров.
Руководство шахты порой требует от работников выполнять задания, которые не указаны в паспорте участка. Например, заставить крепить дополнительные балки, каждая из которых весит несколько десятков килограмм. "Мы говорим ему, что в паспорте этих балок нет. А начальник все равно требует, - рассказывает Михаил Хейфец. - Потом приходит другой начальник и говорит, что надо еще поставить балки. Затем приходит еще кто-нибудь и снова что-то требует. В результате все эти "городушки" стоят, а в другом месте что-то обваливается". При этом крайним всегда остается рабочий.
В трудовой книжке Михаила Хейфеца написано, что он горнорабочий очистного забоя. Это значит, что он, собственно, добывает руду. Под землю вместе с ним спускаются и его коллеги. Они крепят своды шахты, предохраняя их от обрушения, бурят тоннель или обеспечивают подъем угля на поверхность. Точнее должны спускаться, но бригады зачастую укомплектованы не полностью. Вот ему и приходится выполнять чужую работу. Михаил сожалеет, что в скором времени трудиться на шахте будет некому - это практически неизбежная реальность.
"Дорогие" горняки
Формально находящийся на пенсии Михаил Хейфец имеет высший, пятый разряд. За свою работу он получает тридцать тысяч рублей в месяц. Есть рабочие, например, третьего разряда, у них зарплата меньше. А если приходит молодой специалист, то ему могут предложить от силы пятнадцать тысяч рублей. "И как на них жить? Квартиры у него нет, значит, нужно в ипотеку брать. А если отдавать десять тысяч по ипотеке, что останется? – рассуждает Хейфец. - А когда появятся дети, как прокормить семью? Вот и не идет никто на шахту. Лучше в охрану или экспедитором".
На труде шахтеров зарабатывают многие, в том числе и те, кто входит в список самых богатых людей России. Среди них - Роман Абрамович. Evraz Group, совладельцем которой он является, принадлежит шахта "Распадская". С большой долей вероятности можно говорить о том, что взрыв на ней, произошедший 9 мая 2010 года, в результате которого погиб 91 горняк, произошел из-за нарушения техники безопасности. Шахтеры нередко сами сбивали показания датчиков, определяющих концентрацию опасного газа метана. Он выделяется при добыче угля и является причиной большинства аварий.
Горняки делали это для того, чтобы иметь возможность спуститься в забой. При сдельной системе оплаты труда другой возможности выполнить план, а значит, заработать денег у них, по сути, не было. Михаил Хейфец признается, что и сам много раз раньше сбивал показатели датчиков. "Я знаю много способов обмануть прибор: обмотать датчик фуфайкой, можно на бок прибор положить, чтобы стрелка под собственным весом упала", - рассказал шахтер о своих былых "подвигах". Впрочем, сейчас это уже не секрет. Когда случилась авария на "Распадской", горняки вынесли на поверхность эту тайну их подземной работы.
Период полураспада
После междуреченской трагедии вскрылась и еще одна проблема. В мае 2010 года в Кемеровской области прошли спонтанные акции протеста шахтеров и членов их семей. Более двух тысяч человек потребовали изменить систему оплаты труда горняков. В конце концов, премьер-министр России Владимир Путин в эфире национальных телеканалов потребовал отставки руководства шахты и пообещал выполнить требования бастующих . Глава кабинета министров обратил внимание на то, что "условно-постоянная составляющая" заработной платы шахтеров не должна быть меньше 70 процентов.
До этого 70 процентов составляли премии за план, надбавки за стаж и доплаты за вредность, ради получения которых горняки и рвались в шахту, подчас нарушая технику безопасности. Такой подход, который предполагает выплату доплат за вредность, по словам эксперта московского бюро Международной организации труда (МОТ) Викинга Хусберга, не соответствует существующим мировым тенденциям. "Работодатель платит за то, что человек теряет свое здоровье. Это значит, что ни работник, ни работодатель не хотят улучшить условия труда. МОТ против такой системы", - подчеркнул эксперт.
По мнению Хусберга, современный подход к формированию заработной платы состоит в том, чтобы вкладывать деньги в новое оборудование и дополнительные системы, обеспечивающие безопасность труда шахтеров. После аварии на "Распадской" ситуация начала меняться, подтверждает Михаил Хейфец. "Теперь поставили намного больше самих приборов и их обмануть сложнее. Они все связаны с центральным пультом, и достаточно на одном датчике получить превышение нормы, как шахту обесточивают и работа прекращается", - пояснил горняк.
Концы в землю
Но если это происходит, то шахтеры неизбежно теряют в зарплате, пусть и не так много как раньше. Впрочем, новая система оплаты труда только вводится, да и то, не на всех шахтах. Как отмечает Викинг Хусберг, формально на государственном уровне все вопросы решены и международные конвенции подписаны. "Все три основные конвенции по организации труда горняков Россия подписала, вроде бы все должно быть хорошо, но это только на бумаге", - заявил эксперт Международной организации труда в интервью Deutsche Welle.
Как и когда руководство российских шахт намерено осуществить задуманное, узнать из первых рук практически невозможно. На контакт с прессой представители управляющих компаний не идут. В здание Сибирской угольно-энергетической компании, согласно распоряжению службы экономической безопасности, нельзя пройти не только с фотоаппаратурой, но и с диктофоном. В компании "Южкузбассуголь", которая владеет шахтой "Абашевская", охрана внимательно следит, чтобы никто из посторонних не узнал, что такое на самом деле труд шахтера Михаила Хейфеца.
Автор: Артем Хан, Москва-Кузбасс
Редактор: Наталья Позднякова
Deutsche Welle
18 июня 2011
Улица День шахтера
Он работает на шахте "Абашевская". Иногда почти 50 часов в неделю. Денег, которые получает Михаил, едва хватает на жизнь. Перед началом беседы Михаил разливает чай и извиняется за то, что должен отвлечься, чтобы помочь 11-летней дочери, которая увлекается игрой в шахматы. У Михаила - разряд по шахматам. Только на шахте умение стратегически мыслить и строить замысловатые комбинации не пригодилось. Там - тяжелый физический труд и начальство, которое, как сетует Михаил, не ценит работу шахтеров.
Руководство шахты порой требует от работников выполнять задания, которые не указаны в паспорте участка. Например, заставить крепить дополнительные балки, каждая из которых весит несколько десятков килограмм. "Мы говорим ему, что в паспорте этих балок нет. А начальник все равно требует, - рассказывает Михаил Хейфец. - Потом приходит другой начальник и говорит, что надо еще поставить балки. Затем приходит еще кто-нибудь и снова что-то требует. В результате все эти "городушки" стоят, а в другом месте что-то обваливается". При этом крайним всегда остается рабочий.
В трудовой книжке Михаила Хейфеца написано, что он горнорабочий очистного забоя. Это значит, что он, собственно, добывает руду. Под землю вместе с ним спускаются и его коллеги. Они крепят своды шахты, предохраняя их от обрушения, бурят тоннель или обеспечивают подъем угля на поверхность. Точнее должны спускаться, но бригады зачастую укомплектованы не полностью. Вот ему и приходится выполнять чужую работу. Михаил сожалеет, что в скором времени трудиться на шахте будет некому - это практически неизбежная реальность.
"Дорогие" горняки
Формально находящийся на пенсии Михаил Хейфец имеет высший, пятый разряд. За свою работу он получает тридцать тысяч рублей в месяц. Есть рабочие, например, третьего разряда, у них зарплата меньше. А если приходит молодой специалист, то ему могут предложить от силы пятнадцать тысяч рублей. "И как на них жить? Квартиры у него нет, значит, нужно в ипотеку брать. А если отдавать десять тысяч по ипотеке, что останется? – рассуждает Хейфец. - А когда появятся дети, как прокормить семью? Вот и не идет никто на шахту. Лучше в охрану или экспедитором".
На труде шахтеров зарабатывают многие, в том числе и те, кто входит в список самых богатых людей России. Среди них - Роман Абрамович. Evraz Group, совладельцем которой он является, принадлежит шахта "Распадская". С большой долей вероятности можно говорить о том, что взрыв на ней, произошедший 9 мая 2010 года, в результате которого погиб 91 горняк, произошел из-за нарушения техники безопасности. Шахтеры нередко сами сбивали показания датчиков, определяющих концентрацию опасного газа метана. Он выделяется при добыче угля и является причиной большинства аварий.
Горняки делали это для того, чтобы иметь возможность спуститься в забой. При сдельной системе оплаты труда другой возможности выполнить план, а значит, заработать денег у них, по сути, не было. Михаил Хейфец признается, что и сам много раз раньше сбивал показатели датчиков. "Я знаю много способов обмануть прибор: обмотать датчик фуфайкой, можно на бок прибор положить, чтобы стрелка под собственным весом упала", - рассказал шахтер о своих былых "подвигах". Впрочем, сейчас это уже не секрет. Когда случилась авария на "Распадской", горняки вынесли на поверхность эту тайну их подземной работы.
Период полураспада
После междуреченской трагедии вскрылась и еще одна проблема. В мае 2010 года в Кемеровской области прошли спонтанные акции протеста шахтеров и членов их семей. Более двух тысяч человек потребовали изменить систему оплаты труда горняков. В конце концов, премьер-министр России Владимир Путин в эфире национальных телеканалов потребовал отставки руководства шахты и пообещал выполнить требования бастующих . Глава кабинета министров обратил внимание на то, что "условно-постоянная составляющая" заработной платы шахтеров не должна быть меньше 70 процентов.
До этого 70 процентов составляли премии за план, надбавки за стаж и доплаты за вредность, ради получения которых горняки и рвались в шахту, подчас нарушая технику безопасности. Такой подход, который предполагает выплату доплат за вредность, по словам эксперта московского бюро Международной организации труда (МОТ) Викинга Хусберга, не соответствует существующим мировым тенденциям. "Работодатель платит за то, что человек теряет свое здоровье. Это значит, что ни работник, ни работодатель не хотят улучшить условия труда. МОТ против такой системы", - подчеркнул эксперт.
По мнению Хусберга, современный подход к формированию заработной платы состоит в том, чтобы вкладывать деньги в новое оборудование и дополнительные системы, обеспечивающие безопасность труда шахтеров. После аварии на "Распадской" ситуация начала меняться, подтверждает Михаил Хейфец. "Теперь поставили намного больше самих приборов и их обмануть сложнее. Они все связаны с центральным пультом, и достаточно на одном датчике получить превышение нормы, как шахту обесточивают и работа прекращается", - пояснил горняк.
Концы в землю
Но если это происходит, то шахтеры неизбежно теряют в зарплате, пусть и не так много как раньше. Впрочем, новая система оплаты труда только вводится, да и то, не на всех шахтах. Как отмечает Викинг Хусберг, формально на государственном уровне все вопросы решены и международные конвенции подписаны. "Все три основные конвенции по организации труда горняков Россия подписала, вроде бы все должно быть хорошо, но это только на бумаге", - заявил эксперт Международной организации труда в интервью Deutsche Welle.
Как и когда руководство российских шахт намерено осуществить задуманное, узнать из первых рук практически невозможно. На контакт с прессой представители управляющих компаний не идут. В здание Сибирской угольно-энергетической компании, согласно распоряжению службы экономической безопасности, нельзя пройти не только с фотоаппаратурой, но и с диктофоном. В компании "Южкузбассуголь", которая владеет шахтой "Абашевская", охрана внимательно следит, чтобы никто из посторонних не узнал, что такое на самом деле труд шахтера Михаила Хейфеца.
Автор: Артем Хан, Москва-Кузбасс
Редактор: Наталья Позднякова
Deutsche Welle
18 июня 2011
Ссылка на текущий документ: http://belarus.kz/aktueller/3-402/78/7285
Текущая дата: 25.11.2024