Вадим Гигин (БЕЛТА) 11 мая 2012
Победивший на недавних президентских выборах во Франции социалист Франсуа Олланд, характеризуя свое будущее правление, провозгласил себя «самым обычным президентом». Эти слова весьма симптоматичны и как нельзя лучше подходят для определения места личности в современной европейской политике.
Такое ощущение, что Франция во втором туре голосования делала выбор между плохим и худшим. Собственно, от того, какого кандидата выставила бы социалистическая партия (Доминика Стросс-Кана, Франсуа Олланда или, скажем, условного Франсуа Пийона) ничего не зависело – Саркози все равно бы проиграл. Французы жаждали перемен, а получили, по сути, того же персонажа, только вид сбоку. Политическая жизнь в ЕС – это иллюстрация торжества диалектического материалзима, когда личность в истории почти ничего не решает.
«Старушка Европа» стремительно теряет то качество, которое русский мыслитель Лев Гумилев назвал пассионарностью. Где современные Бисмарки, де Голли, Аденауэры, Черчилли? Их попросту нет. На смену титанам пришли обыватели, которые хотят реформ, но без риска для своего благополучия, провозглашают движение вперед, скорее напоминающее бег на месте. Как и любая посредственность, они жутко ревнивы и отторгают от себя любую неординарную личность. Появляется из ряда вон выходящий Сильвио Берлускони – и он подвергается гонениям, насмешкам, непрекращающемуся судебному преследованию. Идет против течения убежденный патриот и традиционалист Виктор Орбан – ему грозят бойкотом, изоляцией и экономическими санкциями.
Воинствующая посредственность ни перед чем не останавливается. Свидетельство тому – судьбы Милошевича, Хайдера, Леппера.
Расправа над Муаммаром Каддафи, изощренная, варварская, специально заснятая на камеру и растиражированная по всему миру, так же, как и глумление над трупом поверженного ливийского лидера, – яркое проявление торжества моральных карликов над человеком, который посмел выделиться из толпы.
Нынешняя «европейская модель демократии» - это не народовластие, а диктатура посредственностей. Рекрутирование «политической элиты» происходит самым примитивным способом. Правящие партии узурпировали власть и отодвинули всех остальных в лагерь маргиналов. Начиная со студенческой скамьи, они подбирают будущих депутатов, министров, президентов. Их полируют и оттачивают, шлифуют и муштруют, пока не получается в итоге очередной Саркози, Блэр, Рахой или Расмуссен. Их речи скучны до безобразия, поступки предсказуемы до неприличия, они кровь от крови и плоть от плоти самого заурядного буржуа.
Наиболее влиятельный политик современной Европы (используя ставшее популярным в последнее время сравнение – «конь с яйцами») это не экспрессивный южный мачо или рослый северный викинг, а серая мышка – Ангела Меркель. А все почему? Потому что свой заряд пассионарности она получила вовсе не благодаря муштре в скучных коридорах ЕС-овской власти. Будущий канцлер росла в жестких, но закаляющих условиях ГДР.
«Крестовый поход» воинствующей посредственности является одной из главных причин неприятия западным истэблишментом постсоветского типа лидерства. Именно в силу неординарности, пассионарности такими неудобными и неприемлемыми (каждый по-своему) для Запада являются Александр Лукашенко, Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев. Это живые люди со своими достоинствами и недостатками, но именно они вершат историю вопреки желанию заурядных, но от этого не менее надменных божков из ЕС и Вашингтона.
Противостояние пассионариев и обывателей является тем политико-психологическим нервом, который бьется в наметившемся сейчас новом противостоянии Востока и Запада. Мы (белорусы, русские, украинцы, казахи) – молодые, энергичные нации. Да, мы пока относительно бедны, но это и подталкивает нас вперед. Наши народы, оказываясь в водоворотах истории, постоянно обновляются. Революция 1917 года и Великая Отечественная война, катастрофа распада Советского Союза в 1991 году – эти величайшие исторические события, несмотря на весь свой трагизм, придали нам новый импульс к развитию. Каждый раз мы как бы рождались заново.
Они (нации ЕС) заросли жиром и отвыкли двигаться, суетиться, бороться за выживание. Их почти неизбежно ждет деградация, что проявляется на тускнеющем лице «старой Европы» - ее политиках. Когда ЕС-овцам понадобилось избрать на две ключевые должности своего сообщества (председателя Европейского совета и верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности) достойных персонажей, то они не нашли никого лучше, чем Хермана Ван Ромпёя и Кэтрин Эштон. Конечно, на вкус и цвет товарищей нет, но, глядя на этих двух несчастных, волей непонятного случая или иронии судьбы оказавшихся на олимпе европейской политики, трудно удержаться от заключения, что они являются продуктом неудержимого декаданса.
Современный ЕС-овский политик похож на потомка древнего аристократического рода, который хорошо образован и неплохо устроен, живет в старом фамильном замке. Но он жутко комплексует перед более энергичными соседями, которые не столь имениты, но более предприимчивы и живучи. Одинокий и скучный аристократ бродит посреди портретов своих великих предков, постепенно становясь такой же тенью минувшего, музейным экспонатом.
В 90-е годы прошлого века на Западе была популярна теория «конца истории». Дескать, либеральная модель настолько совершенна, что является венцом человеческого развития и больше не к чему стремиться. Жизнь опровергла эту гипотезу. Но для ЕС, похоже, история постепенно подходит к концу.
Они – прошлое, мы – будущее.
Вадим Гигин
БЕЛТА, 11 мая 2012
Такое ощущение, что Франция во втором туре голосования делала выбор между плохим и худшим. Собственно, от того, какого кандидата выставила бы социалистическая партия (Доминика Стросс-Кана, Франсуа Олланда или, скажем, условного Франсуа Пийона) ничего не зависело – Саркози все равно бы проиграл. Французы жаждали перемен, а получили, по сути, того же персонажа, только вид сбоку. Политическая жизнь в ЕС – это иллюстрация торжества диалектического материалзима, когда личность в истории почти ничего не решает.
«Старушка Европа» стремительно теряет то качество, которое русский мыслитель Лев Гумилев назвал пассионарностью. Где современные Бисмарки, де Голли, Аденауэры, Черчилли? Их попросту нет. На смену титанам пришли обыватели, которые хотят реформ, но без риска для своего благополучия, провозглашают движение вперед, скорее напоминающее бег на месте. Как и любая посредственность, они жутко ревнивы и отторгают от себя любую неординарную личность. Появляется из ряда вон выходящий Сильвио Берлускони – и он подвергается гонениям, насмешкам, непрекращающемуся судебному преследованию. Идет против течения убежденный патриот и традиционалист Виктор Орбан – ему грозят бойкотом, изоляцией и экономическими санкциями.
Воинствующая посредственность ни перед чем не останавливается. Свидетельство тому – судьбы Милошевича, Хайдера, Леппера.
Расправа над Муаммаром Каддафи, изощренная, варварская, специально заснятая на камеру и растиражированная по всему миру, так же, как и глумление над трупом поверженного ливийского лидера, – яркое проявление торжества моральных карликов над человеком, который посмел выделиться из толпы.
Нынешняя «европейская модель демократии» - это не народовластие, а диктатура посредственностей. Рекрутирование «политической элиты» происходит самым примитивным способом. Правящие партии узурпировали власть и отодвинули всех остальных в лагерь маргиналов. Начиная со студенческой скамьи, они подбирают будущих депутатов, министров, президентов. Их полируют и оттачивают, шлифуют и муштруют, пока не получается в итоге очередной Саркози, Блэр, Рахой или Расмуссен. Их речи скучны до безобразия, поступки предсказуемы до неприличия, они кровь от крови и плоть от плоти самого заурядного буржуа.
Наиболее влиятельный политик современной Европы (используя ставшее популярным в последнее время сравнение – «конь с яйцами») это не экспрессивный южный мачо или рослый северный викинг, а серая мышка – Ангела Меркель. А все почему? Потому что свой заряд пассионарности она получила вовсе не благодаря муштре в скучных коридорах ЕС-овской власти. Будущий канцлер росла в жестких, но закаляющих условиях ГДР.
«Крестовый поход» воинствующей посредственности является одной из главных причин неприятия западным истэблишментом постсоветского типа лидерства. Именно в силу неординарности, пассионарности такими неудобными и неприемлемыми (каждый по-своему) для Запада являются Александр Лукашенко, Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев. Это живые люди со своими достоинствами и недостатками, но именно они вершат историю вопреки желанию заурядных, но от этого не менее надменных божков из ЕС и Вашингтона.
Противостояние пассионариев и обывателей является тем политико-психологическим нервом, который бьется в наметившемся сейчас новом противостоянии Востока и Запада. Мы (белорусы, русские, украинцы, казахи) – молодые, энергичные нации. Да, мы пока относительно бедны, но это и подталкивает нас вперед. Наши народы, оказываясь в водоворотах истории, постоянно обновляются. Революция 1917 года и Великая Отечественная война, катастрофа распада Советского Союза в 1991 году – эти величайшие исторические события, несмотря на весь свой трагизм, придали нам новый импульс к развитию. Каждый раз мы как бы рождались заново.
Они (нации ЕС) заросли жиром и отвыкли двигаться, суетиться, бороться за выживание. Их почти неизбежно ждет деградация, что проявляется на тускнеющем лице «старой Европы» - ее политиках. Когда ЕС-овцам понадобилось избрать на две ключевые должности своего сообщества (председателя Европейского совета и верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности) достойных персонажей, то они не нашли никого лучше, чем Хермана Ван Ромпёя и Кэтрин Эштон. Конечно, на вкус и цвет товарищей нет, но, глядя на этих двух несчастных, волей непонятного случая или иронии судьбы оказавшихся на олимпе европейской политики, трудно удержаться от заключения, что они являются продуктом неудержимого декаданса.
Современный ЕС-овский политик похож на потомка древнего аристократического рода, который хорошо образован и неплохо устроен, живет в старом фамильном замке. Но он жутко комплексует перед более энергичными соседями, которые не столь имениты, но более предприимчивы и живучи. Одинокий и скучный аристократ бродит посреди портретов своих великих предков, постепенно становясь такой же тенью минувшего, музейным экспонатом.
В 90-е годы прошлого века на Западе была популярна теория «конца истории». Дескать, либеральная модель настолько совершенна, что является венцом человеческого развития и больше не к чему стремиться. Жизнь опровергла эту гипотезу. Но для ЕС, похоже, история постепенно подходит к концу.
Они – прошлое, мы – будущее.
Вадим Гигин
БЕЛТА, 11 мая 2012
Ссылка на текущий документ: http://belarus.kz/pages/print/1/1736
Текущая дата: 19.11.2024