___________________________________________

С этим удивительным человеком я знакомился дважды. Сначала как с героем книги «Павел Атрушкевич», изданной в Казахстане в серии «Личность и время». Серия сродни ЖЗЛ. За какие же славные дела белорус Павел Александрович Атрушкевич удостоился такой чести? Ответ — в книге. Читается она на одном дыхании. Это правдивый, честный рассказ о правдивой и честной жизни. С каждой страницы веет человечностью и мудрой простотой. Нет здесь ни надуманного очернительства, ни личной горечи. Зато она густо населена людьми, без которых жизнь Павла Атрушкевича могла быть иной. Во всяком случае — не столь счастливой и полнокровной. А счастье, по словам мудрого философа, дается только любовью долгого и глубокого дыхания...

В родной деревеньке Мархачевщина, что в семи километрах от Столбцов, было дворов 30. Рядом проходил Екатерининский тракт, обсаженный с двух сторон березами еще во времена князей Радзивиллов. Отца своего Павел не помнит. В 22 года Александр Атрушкевич женился на красавице Марии из знаменитого в их округе рода Тулеек. Но их семейное счастье было недолгим. Беда случилась, когда он с отцом навешивал огромные, тяжеленные ворота на пуню. Рычаг внезапно соскользнул, и ворота рухнули на Александра...

Дед Викентий был крепким хозяином. Имел 7 гектаров земли. Богатое подворье. И садик с ульями. Авторитет его среди сельчан был огромным. В свое время он окончил два класса приходского училища. Служил молодым в Рижском полку писарем. Мог грамотно составить любую жалобу или заявление. Дед Викентий был мудрым человеком. И мужики шли к нему за советом. А еще он умел лечить рожистые воспаления кожи. Обращались люди даже из дальних мест. Затаившись на печи, Павлик не раз наблюдал за всей процедурой. А потом и сам постиг этот народный метод лечения.

У деда Ивана, маминого отца, было 11 детей. Никому из них трудолюбия не занимать. Потому и достаток в доме. Но гордостью семьи был Михаил Тулейко, окончивший юридический факультет Вильненского университета. Принадлежал Тулейкам и хутор, расположенный в живописнейшем месте. С одной стороны — речушка Заулинка и луговое разнотравье. С другой — лес, где бил родник. А между ними огромная пасека. Хозяйствовал на хуторе знаменитый на всю округу пчеловод Юзеф Тулейко. Мед отсюда вывозили бочками. Было здесь налажено и производство вощины — основы для пчелиных рамок. Когда Павлик подрос, он с радостью шел на хутор. За работу в цехе дядя Юзеф платил ему, как взрослому. Запах меда, воска и медовухи — это запах его детства. Может, потому оно и пропахло медом, чтобы от воспоминаний о нем горькие дни жизни Павла Александровича не казались такими горькими.

В 1939 году Красная Армия присоединила Западную Белоруссию к БССР. Вели себя красноармейцы весьма дружелюбно. Раздавали всем желающим осьмушки табака. Мужикам это нравилось. Они курили, бывало, всякую дрянь, потому что на табачные изделия была жесткая госмонополия. Поползли слухи, что Советы всю собственность заберут в колхозы. Однако новая власть перво–наперво стала повсеместно открывать школы. В соседней деревне Головенчицы открыли семилетку. Ее–то Павел Атрушкевич и окончил после войны. А вот с теми, кто нажил землю не своим трудом, а получил от Польши за особые заслуги (их называли осадниками), власть Советов не церемонилась. Их вывозили на край света: в Сибирь, Казахстан... Тяжелейшие были времена...

Не успела новая жизнь пустить корни, как по старинному тракту потянулись семьи военнослужащих, расквартированных в Несвиже. А на пятый или шестой день войны по нему запылили немецкие танки. Из местечек и сел немцы выселяли евреев. Огромную колонну из сотен людей гнали в Столбцы, где было гетто. Детское сердце Павлика было потрясено... Из военного лихолетья запомнилось и другое. Партизаны появились в районе уже через год. Но было немало бандитов и мародеров, которые выдавали себя за партизан. Они грабили и издевались над людьми хуже немцев... Светлый день Пасхи. Семья только что встала из–за праздничного стола. Откуда ни возьмись — конный у их дома. Распахивается дверь, и вооруженный человек переступает порог. «Жрете! Празднуете! А мы за вас кровь проливаем. Все — на пол! Лицом вниз!» — орет он, захлебываясь от ярости. И шомполом, шомполом... Всех, без разбору. Бандит шарит по хате. Забирает все, что понравилось. И уходит. Когда Ковпак совершал здесь свой рейд, он расправлялся с мародерами, как и с врагами. После нескольких прилюдных расстрелов бандиты поутихли...

Закончив семилетку, Павел Атрушкевич поступил в Несвижское педагогическое училище имени Якуба Коласа, которое славилось на всю Белоруссию своими педагогами. Что ни преподаватель — то личность. Окончив его в 1952 году, он был направлен учителем математики в среднюю школу в деревню Яченка. Это в 15 километрах от райцентра. Однажды его урок посетил заведующий районо. Молодой учитель пришелся ему по душе, и он предложил Павлу Александровичу стать директором семилетней школы в деревне Свериново. Было тогда Атрушкевичу 19 лет. «Имея небольшой опыт общения с людьми и полное отсутствие профессионального опыта, найти общий язык с учителями и сельчанами было очень непросто, — вспоминает о тех давних днях Павел Александрович. — Но если любить землю и людей, которые на ней живут, то все происходит по жизненным и человеческим законам: что отдал — богаче стал. Люди, которым я отдавал, платили мне тем же. Я учил их, они — меня. Кстати, это одна из замечательных традиций сельчан, которые меня окружали: дать добрый совет. Это они надоумили меня учиться дальше. С их легкой руки и с уверенностью в собственных силах я окончил Белорусскую сельскохозяйственную академию. Мне, как и любому моему сверстнику, в то восторженное время хотелось сделать землю богаче, а жизнь людей — лучше и достойнее. 30 человек с нашего курса по комсомольским путевкам отправились в Казахстан возрождать целинные земли. Порыв этот был искренний — он шел от сердца. Полвека своей жизни отдал я Казахстану. Душа моя всегда была здесь, на родной Столбцовщине. А вот сердце осталось там...»

Голос у Павла Александровича зычный. Сказалась профессиональная привычка лектора и непревзойденного оратора. Взгляд открытый. Он притягивает к себе. Заставляет забыть обо всем постороннем. Павел Александрович — открытая книга, которую хочется перечитывать снова и снова. В каждой ее странице — долгое и глубокое дыхание личности. Белорус Атрушкевич 14 лет был ректором Казахской архитектурно–строительной академии. За годы его ректорства учебное заведение приобрело такой вес и авторитет, что его по праву можно было назвать вузом нового века. Павел Александрович избирался народным депутатом парламента. Был сенатором и 9 лет — заместителем председателя Ассамблеи народов Казахстана. Председатель ассамблеи — президент Казахстана Н.Назарбаев.

— Почему неказах так долго продержался ректором Казахской архитектурно–строительной академии? Потому что студентов надо любить, как своих детей. Студент — главный человек в вузе. У меня их училось свыше пяти тысяч, но более половины из них я знал по именам. Я мог без колебаний расстаться с преподавателем (если он этого заслуживал), но до последнего боролся за студента, чтобы он окончил вуз. «Студенческие четверги» — наша удачная находка. В актовом зале — ректор, проректоры, руководители общественных организаций, коменданты общежитий. И сотни студентов, каждый из которых мог обратиться со своей проблемой. Кто–то женился — нужна отдельная комната в общежитии. Кого–то несправедливо лишили стипендии. Кому–то омрачает жизнь конфликт с преподавателем. Все это, как говорится, обсуждается на миру и решается неотлагательно. При абсолютной гласности. Это во–первых. Высокий уровень образования, который я получил в Белорусской сельхозакадемии, — это во–вторых. Я никогда не брал взяток, в–третьих. Моя жена Лариса Александровна иногда в шутку говорит: «Ты ничего семье не оставил, кроме своего честного имени». И это действительно так.

Нет таких учебных заведений, где готовили бы ректоров. Помимо личных качеств, их создают жизнь и поступки замечательных людей. В Несвижском педучилище было два вступительных экзамена: по математике и русскому языку. Математику я сдал на «отлично». А за диктант получил «неуд». Вызывает меня на беседу директор педучилища А.Савченко: «Как же вы будете учиться, если не знаете русского языка?» «А как я мог знать, когда у нас в школе все говорят на белорусском? Учитель русского — тоже...» Взял директор газету «Звязда» и стал мне диктовать передовую статью. Я не сделал ни одной ошибки. Артем Петрович зачеркивает под русским диктантом «2», ставит «3» и расписывается.

Непедагогично? Возможно. Но это решило мою судьбу. А второй, еще более непедагогичный случай произошел на вступительном экзамене в Белорусскую сельхозакадемию. Химию я не изучал ни в школе, ни в училище. Экзамены принимал заведующий кафедрой химии И.Иванов. Повертел я в руках билет и подхожу к экзаменатору. «Уже готовы отвечать?» Объясняю, что химию я вообще не изучал. «А как же вы получили аттестат зрелости?» — «У меня его нет. Есть диплом учителя. Я — ваш коллега». «Ну раз коллега, — улыбнулся экзаменатор, — поставлю вам «тройку». «Но с «тройкой» я не пройду по конкурсу. А на земфаке химию не изучают...» Тут экзаменатор откровенно рассмеялся и поставил «четыре». Вот так я и стал студентом одной из лучших в Европе сельскохозяйственных академий. Будучи ректором, я всегда помнил о доброте и человечности этих двух прекрасных педагогов. И поступал так же.

...Как же уютно и хорошо в этом небольшом домике на краю поселка Новый Свержень. (От него до Мархачевщины всего несколько километров.) Такое чувство, будто волны душевного тепла исходят даже от самих стен. На небольшом пятачке земли Лариса Александровна сотворила райский уголок. Здесь цветут, благоухают и пышно зеленеют почти 200 видов цветов и кустарников. Дом, банька — тоже ее заслуга. На это ушло 10 лет. А Павел Александрович в это время в Алматы нес на своих широченных плечах и ректорскую, и сенаторскую ношу. Лишь изредка вырываясь в родной уголок. И когда все это закончилось, долго привыкал к тишине и покою. К клекоту аистов, гнездо которых у самого дома. К журчанию речки его детства Жатеровки.

К бескрайнему простору поймы Немана под огромным и светлым куполом неба. Но жить без дела он просто не в состоянии. «Друг — это другой я. О многих моих друзьях я не смог рассказать в книге, — скажет он с сожалением. — Теперь вот пишу им «Неотправленные письма». И тем, кто жив. И кого уже нет...»

Пока друзья и замечательные люди живут в памяти, книга останется открытой.

Автор публикации: Леонид Екель

Беларусь Сегодня, 9 июля 2008