Белорусский портал в Казахстане

Ванька-бусел



                                    "Побачь,побачь, 
                                      узнов буслы лятять.. "
Откуда? -
То ли посвист белых крыльев,
 То ль вытянутый в небе силуэт,
 То ль зов скрипучий над водою сонной -
 Родит вдруг эту детскую дразнилку,
 Побачь, побачь! И может, ты услышишь
 Из детства, из годов пятидесятых
 Наш голос, наше топанье и свист:
 "Бусел, бусел,
 Длинноносый
 Продал боты,
 А сам босый".
 Ну право, разве это не смешно,
 Как важно размышляет эта птица
 Над кругом бочкового колеса,
 Как свесила она свой длинный нос
 И будто бы глядит в недоуменье
 На красные, босые свои ноги:
 Бусел, бусел...
 ...А дядька Ванька с кличкой Ванька-бусел
 Похоже, что давно уже смирился,
 К тому же милосердная родня
 Простить ему, наверное, не может,
 Что в дни, когда нутро у дядьки жжет,
 Он, чтоб унять проклятое то жженье,
 Готов продать не только сапоги.
 А после молча ходит по деревне,
 Босые ноги окуная в пыль,
 И будто напряженно что-то ищет,
 Все ищет, ищет и, не находя,
 Сидит в пыли и что-то там бормочет,
 И в эти дни к нему - не подходи.
 Зато потом, когда его отпустит,
 Становится он сразу разговорчив,
 И первому попавшему расскажет,
 Что сторожит быков в своем совхозе,
 А это - ох, нелегкая работа! -
 Зато быки из племсовхоза "Дружба"
 Первейшие не только что в округе,
 Но на валюту за кордон идут,
 И значит он - совхозный Ванька-бусел,
 К большому бизнесу имеет отношенье...
 А то, что снова продал сапоги, -
 Так их в сельпо полно - бери с получки.
 
И так бы можно долго его слушать -
Родную мову с клекотом буслиным, -
Но только что-то перехватит горло,
И станет мне совсем не до беседы,
Да и о чем тут можно говорить,
Коль аистов давно в деревне нету,
Ушли они с осушенным болотом,
С речушкой, что в Березину впадала.
Остался от речушки только мостик,
Осталась от буслов дразнилка детям,
И думают, наверно, эти дети,
Когда бегут за дядькой Ванькой вслед,
И свищут, и топочут, и кричат
Знакомые слова, совсем не злые:
"Бусел, бусел
Длинноносый
Продал боты,
А сам босый",
То думают, наверно, эти дети
В сандалиях, в штанишках городских,
Что аистов других и нет в природе,
Что он и есть тот аист настоящий,
Тот длинноносый, тот гусиношеий,
С худыми, словно жердочки, ногами,
Сейчас он одну ногу подожмет,
Глаза прикроет и впадет в дремоту,
Ну, чисто бусел над своим гнездом...
 
Все это так. Но ногу поджимать
У дядьки Ваньки надобности нету,
Она и так значительно короче
Другой его единственной ноги.
А потому, если сказать по правде,
И в сапогах - в двух -
Нет нужды особой,
К тому же много ль надо человеку,
Коль он живет на свете бобылем...
А хату его вместе с теткой Марьей,
Вместе с детьми - стояла хата с краю
Спалил фашист зимой в сорок втором.
Тогда, в войну, по этим крайним хатам
Так много люди молчаливо знали,
Такой ценой платили за молчанье,
Что кажется мне нынче:
Поговорка про хату с краю
Рождена Иудой
И к детям его лепится сейчас.
Рассказывают люди пожилые,
Что дядька Ванька выскочил из лесу
С подмогою своею партизанской,
Да было поздно: свечкою стояла
В вечернем небе Ванькина изба.
И был огонь ее далеко виден,
И тем огнем нутро ему ожгло,
И волосы золой припорошило...
- Побачь, побачь, узнов буслы лятять!

 


Ссылка на текущий документ: http://belarus.kz/pages/print/1/80
Текущая дата: 28.03.2024