– Жалко отданному этому виду спорта времени. Если бросать, то нужно было бросать давно.
Я уже 10 лет как занимаюсь боксом. Все время ограничивал себя. Когда мне было 15-16 лет, сверстники ходили на дискотеки, у них были первые поцелуи с девочками, а я шел один с рюкзаком и меня спрашивали: ты куда? «Ну, я там это…» Я в школе даже не говорил никому, что занимаюсь тайландским боксом, постоянно придумывал всякие отмазки.
– Почему не рассказывал?
– Отец так воспитал. Не хвастайся, и к тебе будет меньше ненужного внимания. Излишнее внимание иногда может навредить.
А таиландским боксом я начал заниматься, потому что в подростковом возрасте хотелось уметь себя защитить и за друзей постоять. На районе нужно было быть всегда начеку.
Я жил в Степянке, цыганском районе. Было время, что выйти к ларьку купить жевачку или шоколадку было проблемно. Возле такого места обязательно «паслась» группа молодых людей, чтобы «настрелять» денег.
О достижении каких-то результатов в спорте поначалу даже не думал. Просто тренировался, пробовал себя, преодолевал страх: когда без опыта заходишь на ринг – ноги трясутся.
Сейчас же хочется попробовать нового и усовершенствоваться: любительские соревнования – одно, а профессиональные бои – совершенно другое (этой весной Виталий стал лучшим бойцом К-1 в Восточной Европе).
В последнее время я стал замечать: мне понравилось боксировать. Понравилось само состояние до, во время и после боя. Конкретный отрезок – три дня. День перед боем, день, когда бой, и день после.
Во время этих трех дней для тебя ничего не существует: ни будущего, ни прошлого. В эти три дня ты испытываешь пиковые эмоции и переживания. А когда все заканчивается, то внутри появляется ощущение пустоты. Те, кто выходит на ринг, поймут, о чем я говорю.
– Ты сказал, что бокс тебе дает. А что он отнимает?
– Да все. Друзей и родителей, к примеру, не видишь долго. Хотя я стараюсь использовать свободное время – книжки почитать, музыкой заняться. Спорт ограничивает, держит в рамках – это можно, это нельзя. Вот я сейчас с удовольствием ем жареную картошку да еще два пирожных взял (наш разговор проходил в ресторане «Лидо» – Р.Г.) – а до этого сидел на диете, кушал один раз в день: вареное мясо и какую-нибудь траву.
Эти контрасты сильно ощущаются: нельзя, нельзя – бух, можно! Когда идет воздержание, начинаешь ценить обычные моменты и думать: так, завтра у меня взвешивание, значит, после него я смогу пойти скушать вот это, а потом еще и то.
– В чем твоя фишка как бойца?
– Очень редко после боев я думаю: ах, не доработал. Подготавливаюсь я очень тщательно, делаю все, что в моих силах, проявляю силу воли. Если не подготовлен, лучше на ринг не выходить. Не считаю, что у меня замечательная техника или невероятной силы удар. Талантом от природы я не обладаю, мне все больше трудом достается.
– Ты же в курсе, какое у людей мнение о духовном развитии спортсменов… А ты, знаю, музыкой, к примеру, занимался.
– Да, играл на гитаре в панк-рок группе. Но это было давно. Как только начал заниматься спортом, интерес к гитаре я потерял. Еще в одной группе пробовал себя в качестве вокалиста. Мне нравится заниматься музыкой.
– А стихи еще пишешь?
– Скажем так: пытаюсь что-то делать. Сейчас заказал битмейкеру (композитор в хип-хоп музыке – Р.Г.) музыкальное сопровождение – хочу сделать пару треков. Есть уже 4 готовых бита, написал тексты. Занимаюсь их коррекцией, хочу в ближайшее время что-то записать.
– Пару строчек из какого-нибудь текста можешь зачитать?
– Нет. Стесняюсь пока. Если сделаю задуманное, услышишь.
– Как ты попал в клип «Ляписа Трубецкого» «Буревестник»?
– Я Михалка и всю группу уже давно знаю. Был у них на репетициях. Нас с Михалком познакомил наш общий тренер по боксу Анатолий Иванович Лис. Он рассказывал мне про Михалка, Михалку обо мне – и появилась взаимная симпатия. Последний раз мы разговоривали с Сергеем в августе – давно уже не виделись.
– В одном интервью ты сказал, что являешься сентиментальным человеком, можешь даже расплакаться.
– Раньше за глаза некоторые тренера называли меня «плаксой» (смеется – Р.Г.). Когда я выиграл свой первый чемпионат Беларуси (причем с травмой голеностопа), то после финала бросился к тренеру на шею и заплакал… Бывает у меня такое. Некоторые вещи я очень близко воспринимаю.
– Можешь вспомнить, когда последний раз плакал?
– С трудом. В последний раз это давно было. Нужно время подумать.
– Ты очень откровенно рассказываешь о себе. Эта открытость тебе по жизни не вредит?
– Это палка о двух концах. Где-то открытость помогает, где-то мешает. Но все чаще я прихожу к выводу, что при разговоре в компании не нужно рассказывать какие-то истории о других людях. Я если что-то рассказываю, то без имен – чтобы не навредить этому человеку. Люди по-разному относятся к разговорам о себе, кому-то может быть неприятно.
– Какие у тебя приоритеты в жизни?
– Очень сложный вопрос. Наверное, первое место в моей жизни занимают близкие мне люди – родители, друзья. Все остальное – фон. Со спортом я могу в любое время закончить. Важно, чтобы у тебя были родные и близкие, чтобы они были надежными, важно не обидеть их.
– Недавно были опубликованы твои ответы на анкету проекта «Быць беларусам». Твое высказывание «Беларусы патэнцыйна маюць выключны байцоўскі ген» наделало шороху в интернете…
– Да, я сам не ожидал.
– Часта ты па-беларуску размаўляеш?
– У мяне шмат беларускамоўных сяброў. Яны ўплываюць на мяне. З імі я размаўляю выключна па-беларуску.
– У інтэрнэце адшукаў відэа, дзе ты пасля перамогі ў турніры К-1 World Max 2010 East Europe Tournament даў каментар БТ на белмове.
– Так, было такое. У мяне запыталіся па-беларуску, я адказаў па-беларуску. Лічу, што мову мы ведаць павінны. Калі яе будуць больш ведаць, то і размаўляць на ёй будуць больш.
– Раней ты выходзіў на рынг пад кампазіцыю «Зорачкі» гурта «Ляпіс Трубяцкой», пасля пад «Ведзьму» этна-трыо «Троіца». Гэта музыка разлічана болей на гледачоў, ці для спартсмена сапраўды важна пад якую мелодыю ён выходзіць на бой?
– Я выходжу на рынг пад музыку, якая нешта для мяне значыць. Кампазіцыю «Зорачкі» я вельмі люблю. Дарэчы, апошні раз пад яе я і плакаў.
«Троіца» – магутны гурт, якім трэба ганарыцца. Я шмат што з іх творчасці пераслухаў. Патэлефанаваў Кірчуку і запытаўся – ці можна мне што-небудзь выкарыстаць і пад якую мелодыю, на якую думку, лепей выходзіць на рынг. З яго дазволу «Ведзьма» і гучала перад маімі выступамі.
– Не магу не запытацца: твае адносіны да бел-чырвона-белага сцяга?
– Я стаўлюся да яго з павагай. У школе вывучаў яго гісторыю, і ў гістарычным плане ён мяне больш прываблівае, чым чырвона-зялёны. Памятаю, калі змянілі дзяржаўную сімволіку, у школе ўсе былі ў шоку. Дзеці закрэслівалі дзённікі, усе перамалёўвалі новы сцяг на стары. Гэта ж не сакрэт, у гэтым няма нічога дрэннага.
– Але цяпер ты выступаеш пад чырвона-зялёным сцягам.
– Мы пастаўлены ў такія ўмовы. Калі большасць яго выбрала, калі ён лічыцца нашым дзяржаўным сцягам, я ж нічога змяніць не магу. Сумна толькі, што наша гісторыя губляецца, што наш сцяг мог бы выглядаць па-іншаму.
****
Виталю (в паспорте он, кстати, изменил имя Vitaliy на Vital) 25 лет. Столько же другому нашему известному спортсмену – футболисту Артему Милевскому. Я смотрю на их биографии и удивляюсь, почему ребята из этого поколения, выросшего в 90-х, так сильно отличаются друг от друга. Оба белоруса, оба выросли в Минске. Но один бьется за престиж своей страны, ценит свою культуру и язык, а другой сделал то, что болельщики расценивают не иначе как предательство – отказался выступать за сборную своей родины, чтобы играть за другую.
Но Виталь считает, что Артема осуждать не надо. У него есть только одно замечание: куда бы тебя жизнь не забросила, ты можешь продолжать оставаться белорусом.
Салідарнасць
17 лістапада 2010
Руслан Горбачев
