Почему провалилась российская «мягкая сила» в Беларуси

По данным «Белорусской аналитической мастерской» на август 2019 года, за союз с Россией высказались 54,5% опрошенных белорусов, 25% — за союз с Европой, а 20,5% не определились. При этом за год число желающих объединиться с соседним государством снизилось на 9%. Говорит это о провале российской «мягкой силы» (soft power) в Беларуси или о том, что её пока не очень активно применяют?

В начале 90-ых гг. американский исследователь международных отношений Дж. Най ввёл понятие «мягкой силы» (soft power). Он попытался отделить данное понятие от сходных «бренд страны» и «имидж страны». Основным отличием стало то, что «источник силы» обладает притягательностью и тем самым приобретает власть над тянущимся к нему человеку, обществу или государству. Соответственно, появляется желание приобщиться к «великому», объединиться или подчиниться. На примере страны это означает, что она обладает высоким культурным уровнем, притягательной идеологией и внутренней организацией в сочетании с внешней политикой. Этакой очень яркой витриной, которая постоянно маячит перед глазами.

Отметим, что понятие, введённое Найем, имело скорее теоретический характер. Незадолго до него, в 1986 году, классик маркетинга Ф. Котлер озвучил определение «национального маркетинга». Его определяли как системный подход, призванный помочь амбициозным нациям в достижении имиджевых целей наиболее рентабельным способом. Все страны рассматривались и как объект рыночного предложения, и как конкуренты за ресурсы: мигрантов, инвестиции, туристов и внутренних жителей. Если при страновом маркетинге государства «выставляют себя напоказ», то при «мягкой силе» они реализуют долгосрочные внешнеполитические цели в отношении других субъектов международного права. 

Например, страны Балтии в выставлении себя напоказ не преуспели — их не ассоциируют с лидерами региона (Данией, Норвегией, Швецией).

Однако в отношении прибалтов вполне успешно сработала концепция «мягкой силы» со стороны НАТО. Литва, Латвия и Эстония поддались желанию вступить в Альянс и были приняты туда, желая защиты и поддержки.

Вскоре выяснилось, что в практическую концепцию «мягкой силы» вполне входит информационная война, пропаганда и общественная дипломатия.

Сам Най полагал, что «жёсткая сила» не всегда хуже «мягкой» («выкручивать мозги немногим лучше, чем выкручивать руки»). Основным инструментом измерения привлекательности иной страны он полагал опросы внутри тяготеющего государства и признавал трудность применения «мягкой силы» в отношении других государств. Также некоторые страны могут быть жёстко-мягкими (США, Германия, Великобритания) и привлекать как своим могуществом, так и гарантией «достойной жизни».

В истории XX века Россия-СССР несколько раз обладала притягательным образом и была позитивным условным источником «мягкой силы». На первоначальном этапе это был период с 1917 до примерно 1925 года (образование СССР). Затем с 1945 по 1955 (послевоенная эйфория, смерть Сталина и создание Организации варшавского договора). Далее с 1962 по 1968 (народно-освободительное движение в Африке, решение «карибского кризиса», война во Вьетнаме, общий подъём культуры, завершившийся вводом войск в Чехословакию). И, наконец, заключительный период с 1985 до 1991 (от перестройки до развала страны). 

В истории суверенной России таких условных периодов тоже было несколько: 2000-2004 гг. (от прихода Путина к власти до «дела Юкоса»), 2006-2008 гг. (рост нефтяных доходов, завершившийся признанием независимости Абхазии и Южной Осетии), 2012-2014 гг. (завершившийся вхождением Крыма в состав РФ).

Однако даже в течение этих «пиковых» периодов развития «мягкой силы» вокруг России продолжал формироваться негативной образ, связанный с понятиями «сращивание госаппарата с преступным миром», «коррупция», «нищета», «олигархат», «откаты» и пр.

Из примерно 13 параметров «мягкой силы», касающихся репутации разных страновых показателей, негативную окраску имеют 8 (по мнению экспертов Института международных исследований МГИМО (У) МИД России).

Более-менее положительно оценивают возможность эмиграции в РФ (и то в основном выходцы из экс-СССР), историческое и духовное наследие, некоторые элементы современной культуры и распространённость языка в регионе. Полный провал наблюдается во внешней политике (после Крыма и Донбасса, где, как считается, была применена в том числе и «жёсткая сила»), идеологии (непопулярность идей «русского мира» и «державности»), низкая репутация госорганов, демократических прав и свобод, ведения бизнеса, прозрачности работы властей и распоряжения налоговой базой. 

У британского PR-агентства Portland другое мнение. В 2016 году они включили Россию в топ-30 стран по критерию «мягкой силы». Правда, оказалась она на 27-ом месте, рядом с Венгрией и Аргентиной (что тоже довольно странно). В основном высоких показателей удалось добиться за счёт «богатых запасов культурного влияния». Ещё одним доминирующим критерием стала сконцентрированность на охвате зарубежной сети диппредставительств и вовлечённость в противодействие глобальным вызовам.

Иными словами, Россия не дотягивает даже до образа представителя «жёстко-мягкой» силы вроде США. В первую очередь она привлекает национальные окраины, возникшие из-за неверного формирования границ, и населённые отличными от состава возникшей после развала СССР республики народностями (осетины, абхазы) либо территории с населением, большинство которого причисляет себя к русским (Приднестровье, Крым, ДНР, ЛНР). Суммарно на этих территориях проживает около 6,5 млн человек, что конечно нельзя считать успехом «мягкой силы». Тем более, что большинство из населяющих данные территории жителей и так относят себя к русским и их не нужно убеждать и рекламировать «возвращение в родную гавань». Чего не скажешь о Беларуси.

За внешнюю работу и формирование имиджа России в глазах иных стран отвечают сразу несколько организаций. Разумеется, ядром деятельности является МИД. Он обеспечивает госуправление в области отношений Российской Федерации с иностранными государствами и международными организациями. Министерство подчиняется непосредственно президенту и разрабатывает общую стратегию внешней политики.

В рамках, например, СНГ действует Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничество). Оно также подчиняется МИД и было создано в 2008 году буквально спустя месяц после августовских событий в Грузии. В его обязанности входит содействие распространению за рубежом объективного представления о современной России. У РС почти 100 представительств в 81 стране мира. Есть представительство агентства и в Минске, правда, носит оно в основном научно-культурную направленность.

Также известен Фонд поддержки публичной дипломатии им. А.М. Горчакова. Он был создан распоряжением Президента России Д. Медведева 2 февраля 2010 г. и тоже подчиняется МИД. Одной из целей организации прямо названо эффективное продвижение внешнеполитических интересов России. Она поддерживает создание позитивного имиджа РФ за рубежом путём продвижения социальных, культурных, образовательных, научных и управленческих программ в сфере международных отношений. Фонд может оказывать поддержку СМИ и иным источникам, которые помогают достигать уставных целей организации. 

До 2017 года существовала такая организация как «Россия молодая» (РУМОЛ). Её основали в 2005 году студенты «Бауманки», а одним из положений манифеста было «противодействие западной экспансии, терроризму и коррупции». Примечательно, что этот источник «мягкой силы» действовал накануне «майдана» в Украине, поддерживая такие организации как Всеукраинское молодёжное Движение «Украина Молодая», «Донбасская Русь» и пр. Похожие ячейки были сформированы в Приднестровье, Молдове, Эстонии. В 2010 году в Беларуси также зарегистрировали филиал РУМОЛа. Это был первый прецедент с регистрацией в стране иностранной организации, которая стремилась объединить разрозненные ветви русского народа.

Бессменным лидером РУМОЛ в Беларуси является С.Лущ. Чаще всего организацию упоминают в связи с раздачей георгиевских ленточек на Дне Победы в рамках акции «Бессмертный полк» и проведении совместных российско-белорусских мероприятий. По поводу роспуска головной организации найти что-либо достоверное не удалось. Активность в белорусском филиале тоже не очень высокая (сайт не работает, 80 подписчиков в группе «ВКонтакте», последняя запись от 7 октября 2018 года). Отмечена вялыми мероприятиями «Лидер XXI века» или походом к памятным местам. 

Лущ также является сопредседателем Межгосударственной гражданской инициативы «Союз». Она направлена на посильную помощь в реализации Договора о создании Союзного государства и наполнение его «цивилизационным» содержанием. В качестве одной из инициатив выступает и «информационное противодействие врагам Союзного государства, ведущим антисоюзную пропаганду». Деятельность ведётся в информационно-аналитическом направлении, включая связи с религиозными (!) организациями и борьбе с фальсификацией истории. В сети «ВКонтакте» у ресурса 41 подписчик, страница в Facebook удалена. Из последних совместных мероприятий Первый форум Ассоциации вузов России и Беларуси (в отсутствие студентов) и конференции по поводу воссоединения Беларуси.     

В том, что касается СМИ, в первую очередь нужно упомянуть новостные агентства Sputnik и Russia Today. Ими владеет Федеральное государственное унитарное предприятие «Международное информационное агентство “Россия сегодня“». Генеральный директор «России сегодня» Д.Киселёв, заявлял, что агентство работает для «восстановления справедливого отношения к России как важной страны мира с добрыми намерениями».

Конкретно на территории Беларуси действует редакция sputnik.by. По данным портала SimilarWeb, в сентябре sputnik.by посетили 5,8 млн пользователей. Для сравнения, tut.by посетили 30,37 млн, sb.by — 5,44 млн, kp.by — 5,16 млн, naviny.by — 5,11 млн, belta.by — 3,46 млн, charter97.org — 2,97 млн, nn.by — 2,92 млн, Таким образом, показатели у сайта довольно неплохие.

В соцсети Facebook у белорусского «Спутника» почти 19 тыс. подписчиков. У tut.by — 181,2 тыс, charter97.org — 45,2 тыс, naviny.by — 44,3 тыс, belta.by — 43,2 тыс, kp.by — 21,5 тыс, nn.by — 16 тыс, sb.by — 13,8 тыс.

Помимо российских агентов, в Беларуси также раскинута неформальная сеть НКО, финансируемых с Запада. В рамках данного материала они интересуют нас меньше, но о некоторых всё же стоит упомянуть. «Сердцем» более-менее масштабных проектов является вашингтонское USAID — Агентство по международному развитию, подчиняющееся Государственному департаменту США.

К 2018 году его финансирование «справедливого и демократического управления», построение гражданского общества и политической конкуренции в Беларуси почти сошло на нет.  

Одним из подразделений USAID является NED — Национальный фонд демократии. Проводниками его политики в стране выступают Белорусский институт стратегических исследований (Belarusian Institute for Strategic Studies, BISS) и Независимый институт социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ). 

Другой политической структурой является Национальный демократический институт по международным вопросам, заседающий в Вильнюсе. В контактах с ним замечены БНФ, социал-демократы и некоторые другие объединения. Также на слуху IRI (International Republic Institute, Международный республиканский институт, штаб-квартира по Беларуси находится в Вильнюсе), фонд «Новая Евразия» и правозащитный центр «Весна», бурно реагирующий на нарушения закона, ущемления прав и свобод гражданского общества, незаконные по их мнению задержания и т.д. Все они ставят глобальной целью содействие развитию демократии.

СМИ представлены гораздо активнее. Это и финансируемое Европейским фондом в поддержку демократии (European Endowment for Democracy, EED) «Еврорадио», и вещающие с территории Польши «Хартия'97» с «Белсатом», и подотчётное конгрессу США «Радио Свобода».

Основная повестка прозападной «мягкой силы» — указание на недемократичность белорусского режима, описание «сладкой» жизни в Польше и западнее, попытки вывести Беларусь из-под российского влияния.

В отличие от российских проводников soft power, западные структуры больший упор делают не на научно-культурно-историческую связь, а на политико-экономические составляющие. Они активно форсируют европейскую идентичность белорусов, указывают на многовековую общую историю с Польшей-«Литвой» и единые корни белорусского и польского языков. Это ментальное давление поступательно оказывают с начала 90-ых и видно, что направляет его очень умелая и опытная рука. При этом пресловутые «методички» досконально изучены как оппозиционными партиями, объединениями и инициативами, так и СМИ. Они и преподносят единую политику в рамках хорошо организованного невидимым «кукловодом» процесса. Сравнивают уровни зарплат, описывают истории эмигрировавших из Беларуси, рассказывают о преимуществах демократических прав и свобод.     

Если нынешнее российское руководство ставит своей целью присоединение Беларуси или хотя бы устойчивый «отворот» от Запада, то делает оно всё из рук вон плохо. Концепция «мягкой силы» не срабатывает в отношении западной соседки сразу по нескольким причинам:

Национальный состав. Из 9,47 млн населения Беларуси почти 83% относят себя к белорусам. К русским лишь 8,3% (примерно 780 тыс. человек). Таким образом, явного желания «возвращаться в родную гавань» в стране нет. Однако здесь присутствует очень тонкий момент, создающий обширное поле для манипуляций, — это язык общения. Точно подсчитать распространённость языка или частоту его употребления довольно сложно, но согласно переписи 2009 года доля разговаривающих дома по-белорусски сократилась до 26%, а использующих русский язык выросла почти до 70%. Десять лет назад белорусский назвали родным 60,8%, но есть серьёзные опасения, что в ходе переписи 2019 года носителями белорусского языка себя объявит ещё меньший процент людей.

Поэтому оппозиционные ресурсы назло России развернули агрессивную кампанию по «белорусизации». Вне этих показателей осталась «трасянка» — смесь белорусского и русского языков, очень распространённая в сельской местности. Соответственно, какой-то процент носителей «мовы» говорит на самом деле на «трасянке». В итоге националисты пытаются усиленно «белорусизировать» общество, а российские одиозные СМИ и отдельные представители властей делают выводы о «русскости» большей части населения и отсутствии национальных особенностей.

В итоге первые слишком перегибают с насаждением языка и отпугивают русскоговорящее большинство, а вторые ошибочно идентифицируют 70-80% как «русских». И успеха не имеет ни первая, ни вторая «мягкие силы».

Отсутствие стратегии развития Союзного государства

На данном этапе у России и Беларуси отсутствует чёткий и озвученный план дальнейшего развития. Две страны находятся в слишком разных «весовых» категориях (одна — претендует на звание одного из мировых центров силы и точки притяжения, другая — небольшое государство). Нет необходимых экономических мощностей для равной интеграции, как и нет одинаковых условий хозяйствования для преодоления разногласий по экономическим вопросам, что в свою очередь становится препятствием для развития законодательной, культурной, образовательной и гуманитарной интеграции, необходимой для сплочения населения и поддержания актуальности создания Союзного государства в обществе.

Международная изоляция

По мнению населения, Российская Федерация сейчас находится в международной изоляции и «под санкциями». Это противоречит как официальной белорусской политике многовекторности, так и взглядам общества на привлекательность той или иной страны. На этом фоне оппозиционеры рисуют противоположную агитационную картину, призывающую следовать в открытую, единую и богатую Европу. В противовес России они предлагают Польшу, рассказывая о превосходящих заработках, свободе, демократии, развитии и прочем. Российские ресурсы в данном контексте не работают вовсе или работают в традициях топорной пропаганды, которой принято не доверять. Иными словами, финансовые возможности побеждают ментальную общность. Однобокий образ Польши привлекательнее образа РФ. И, к слову сказать, последней действительно трудно что-то противопоставить прозападной пропаганде в вопросах заработков, демократии и открытости.

Страх перед аннексией

После 2014 года и присоединения Крыма, белорусские власти и оппозиционеры неожиданно заговорили в едином ключе. Точкой соприкосновения стала святость суверенитета и независимости. Власти испугались возможной реакции населения на «сдачу страны» и возможно на какое-то время уверовали в реальность аннексии.

Оппозиция получила дополнительный козырь для активной «белорусизации» и создания страшилок об агрессивных русских, которые рискуют остаться в стране после очередных учений навсегда.

Этот унисон не остался незамеченным населением, которое косвенно также видит только силовой и принудительный вариант союза с Россией, угрозу для бизнеса, собственности, вкладов и прочего. И в этом ему очень помогают всякие одиозные телеграм-каналы, высказывания Жириновского и иные заявления в духе «без нас вы никто».

«Русские со знаком качества»

В начале января 2019 года Лукашенко вспомнил свои же слова, произнесённые в 2016 году и, возможно, даже ранее. Белорусов он назвал «русскими со знаком качества», что косвенно намекало на то, что мы живём лучше соседей и менять шило на мыло не стоит. По некоторым показателям (например, индекс восприятия коррупции, уровень младенческой смертности, рейтинг стран по индексу верховенства права) Беларусь располагается выше России. По другим — почти идентична (рейтинг самых здоровых стран, индекс человеческого развития). По каким-то уступает (уровень средней заработной платы, Doing Business, Good Country Index, или рейтинг «хороших стран», индекс развития электронного правительства).

Выдача «карт поляка»

Республика Польша гораздо сильнее преуспела в формировании лояльной прослойки в Беларуси. По данным последней переписи (2009 г.) к полякам себя отнесли 294 тыс. человек. Помимо этого, к сентябрю 2019 г. свыше 131 тыс. граждан Беларуси имели «карту поляка» (полугражданство, дающее право на работу, учёбу и некоторые скидки на территории страны).

Аналогичного документа в России не предусматривалось, лишь 17 октября 2019 г. было предложено упростить получение гражданства РФ жителям, чьи родственники некогда проживали в границах Российской империи или СССР, или сейчас проживают в РФ, без прохождения собеседования и автоматического признания их носителями русского языка.

Как я уже частично отметил выше, Россия проигрывает в «рекламной» составляющей. Рядовым жителям неясны мотивы создания Союзного государства, а положения «дорожных карт» и вовсе скрываются. Они не понимают, вырастет ли у них заработная плата и пенсия, станет ли белорусский паспорт идентичен российскому, как скажутся внутрироссийские тарифы на энергоносители на цене товаров и т.д.

Проводимые совместные мероприятия носят в основном культурно-образовательную направленность и пытаются доказать, что мы едины и нам не нужно разлучаться. Не видно также, сколько было оказано конкретной помощи в тех или иных проектах и мероприятиях. Например, DW 12 февраля этого года сообщала, что ЕС выделит Беларуси свыше 1,2 млрд евро на модернизацию транспортной системы в рамках «Восточного партнёрства». И затем наверняка поставит на видном месте билборд о том, что «это отремонтировано за средства Евросоюза», что уже встречается на просторах страны.

Поэтому и интереса возможный Союз не вызывает. Европа в вопросах пиара давно преуспела и даже копеечные инициативы умеет обернуть себе на пользу и показать, как она бескорыстно заботиться о белорусах, не призывая их выступать, скажем, на международной арене с единой позицией. Россия даже в вопросах «мягкой» силы предпочитает действовать в лоб и без единой согласованной «линии партии».  

Впрочем, говорить о полном провале «мягкой силы» в Беларуси также нельзя. Кремль вполне может никуда не спешить и ожидать пока Беларусь сама не попросится в состав России и пять, и десять лет — ресурсов у Москвы хватит. Поэтому и не создаётся никакой особенной «активности» по созданию позитивного образа РФ, достаточно провокационных каналов. Скорее происходит зондирование политической и общественной «почвы», причём не совсем хрестоматийными методами. 

Руководитель аналитического проекта Belarus Security Blog А. Поротников уверен, что в стране сложилось «убогое информационное поле и слабая внутренняя политическая инфраструктура». Иными словами, растёт спрос на «альтернативную правду», отличную от официальных белорусских (а иногда и оппозиционных) и российских СМИ.

Пока это выражается в доверии сомнительным телеграм-каналам (NEXTA, «Бульба престолов», «Незыгарь» и пр.) и «региональным» СМИ, мимикрирующим под местные новостные ресурсы, однако финансируемые скорее всего из-за рубежа. Разумеется, в условиях политической и относительной экономической стабильности такие ресурсы не могут стать детонатором народных волнений (максимум сотен комментариев в Интернете), но как знать, к чему приведёт их же деятельность при проблемах внутри страны.

Жёсткие условия со стороны России по нефтегазовым тарифам и доступу на рынок белорусской продукции могут резко ухудшить стагнирующую экономическую ситуацию. И тогда даже таких неоднозначных каналов может оказаться вполне достаточно для «раскачивания» обстановки безо всяких позитивных «витрин» и привлекательных международных образов. Параллельно может быть реанимирована «фабрика троллей» и комментаторов-провокаторов, взлом сайтов госорганов с размещением там фейков и дезинформации.

Финалом этих манипуляций может стать выдвижение доверенного лица кандидатом в президенты страны и создание его позитивного имиджа в обществе (как было с Путиным, например). 

Российская soft-power имеет некоторые национальные отличия, характерные только для неё. Вместо серьёзного убеждения в стиле «мы живём в самой прекрасной стране в мире, а все остальные нам завидуют» приняты полярные тезисы.

В целом они сводятся к тому, что да, в России не идеально, но у вас ещё хуже и вообще вы полностью зависите от нас, да ещё и говорите по-русски. Весь вопрос интенсивности применения «мягкой силы» в Беларуси сводится к тому, нужна ли она в составе России сейчас или достаточно просто лояльного политического режима в рамках политики «пояса лимитрофов» при возможном транзите власти.

Именно поэтому российская «мягкая сила» пока представляет собой нечто вроде спящей ячейки, ведь угрозы смены власти на враждебную к России нет, а желание интеграции, видимо, тоже не столь сильное.

Новостные ресурсы и телеканалы, вещающие в том числе на территории Беларуси, также несут общепропагандистскую российскую повестку дня. И косвенно также участвуют в формировании «мягкой силы». Сменить пластинку там могут буквально «по щелчку», как уже произошло с Украиной. И тогда на ослабленное белорусское медийное поле обрушится вся мощь киселёвской «машины». А если к этому добавить телеграм-каналы, Facebook, «Спутник» и иные ресурсы, то общество окажется совершенно оглушено образом матери-кормилицы-России, выступающей против притеснения подавляющего русскоязычного населения националистическим меньшинством.

Если судить по реакции пользователей Сети даже на вялые и ограниченные «вбросы» о задержании российской гражданки, разыскиваемой «Интерполом» за вмешательство в выборы в США, или инфаркте у Лукашенко, то «качнуть» общество довольно легко. Как говорится, был бы неугодный режим, а инфоповод найдётся. И протестная активность на первых порах может собрать людей с абсолютно полярными взглядами и убеждениями. Но объединять их будет одно — излишняя доверчивость к альтернативным источникам информации и желание переложить решение накопившихся проблем на чужие плечи.

Леонид Мережковский
Чеснок, 28 октября 2019