Параллели между Минском и Астаной и почему казахские бизнесмены хорошее заказывают у американцев, а отличное у белорусов
Казахстан. Он помнит Великий шелковый путь и эпоху Советского Союза. В прошлом – здесь пересекаются древнейшие цивилизации, ныне – экономические дороги между Европой и Азией. Родина яблок и стартовая площадка для первых полетов в космос. Здесь охотятся со степными орлами, а саму птицу разместили на национальном флаге. И именно в Казахстане человек впервые приручает собаку и лошадь.
Казахский джигит без коня – это как белорус без картошки. В седло здесь сажают с самых пеленок. Берик без малого 20 лет на коне. Вот и сейчас седлает своего Зевса. Для настоящего джигита лошадь – не просто средство развлечения или передвижения, это обязательный атрибут. Как для некоторых, к примеру, Iphone последней модели.
Берик Талбаев, наездник: У нас это национальная традиция – на лошадях уметь ездить. Должны все уметь. Должны лошадь держать, уметь ездить. Даже дети должны. Передается из поколения в поколение.
Позволить себе лошадь может далеко не каждый. Стоимость скакуна, в зависимости от породы, варьируется как ценник на иномарку или самолет.
Забавы здесь такие же, как и несколько веков назад. Помимо трюков и традиционных скачек на скорость джигиты соревнуются в «капкаре». Это что-то наподобие современного поло, только вместо клюшки и мяча – туша барана. На скаку поцеловать девушку или поднять с земли предметы – тоже национальный вид конного спорта.
Лошадь в Казахстане – еще и часть национальной кухни. Местные жители к этому относятся философски, мол, едят не лошадь, а коня. Наверное, от этого казахской душе становится легче. Тем не менее, самый, что называется, «ходовой» продукт в республике – баранина. А самое популярное блюдо – бешбармак.
Бешбармак в переводе означает «5 пальцев» – есть его издревле принято руками. Первым делом из баранины варится бульон. Пока яство бурлит в чугунном казане, готовим тесто. Это основная часть блюда. И тут главное – не попасть в замес. Сделать тесто нужно не просто тонким, а практически прозрачным. При этом, как указывают традиции, по форме оно должно быть непременно круглым, иначе девушку сочтут неаккуратной.
Акмарал Досумова, повар: Чтобы тоненькое-тоненькое.
Пока готовится ужин, казахи собираются у алтыбакана. Это качели, на которых катаются парами – парень и девушка.
Уединиться могли и в юртах. Кстати, по внешнему виду кочевых апартаментов судили о достатке семьи. Это как сейчас по экстерьеру особняка многие задумываются о размерах кошелька его владельца. Для молодой семьи юрту укрывали темным войлоком, на праздники украшали белым. Размер зависит от количества канатов – кереге.
Эта юрта 8-канатная, диаметром около 6 метров. Такая квартира делилась на две половины, женскую – с кухонной утварью, и мужскую – как правило с предметами упряжи лошадей.
Ольга Макей, специальный корреспондент: Есть такой стереотип, что в России все ходят с медведями и с водкой, в Казахстане все живут в юртах. То есть сейчас этого уже нет?
Асель Тоимбетова, старший эксперт ГУ «Назарбаев центр»: Как жилище в современные дни не используется. У нас люди оседлые, города развиваются.
О том, что Казахстан далеко не такой, как рассказывал в кино путешественник Борат, понимаешь сразу, как приземляешься в аэропорту Астаны. Кстати, благодаря фильму британского комика, к слову, запрещенному в этой стране, количество туристов, приезжающих в Казахстан, возросло в 10 раз.
Между Минском и Астаной – почти 3,5 тысячи километров и три часовых пояса. Но, несмотря на расстояния, две страны объединяет многое. И в первую очередь – совместная история и память.
Акмолинский лагерь жен изменников родины – сокращенно АЛЖИР. В 1938 году сюда со всего Советского Союза отправляют жен и матерей тех, кого арестовывают по статье 58 – «Измена родине». За 15 лет существования лагеря этапом здесь пройдут 20 тысяч женщин. Среди них – мать балерины Майи Плесецкой. За колючей проволокой побывают дочь и жена белорусского поэта Теодора Кляшторного. Его дочь, Майя, которая покинула лагерь в 4-летнем возрасте, сейчас живет в Минске.
Раиса Жаксыбаева, руководитель экспозиционно-выставочного отдела Музейно-мемориального комплекса жертв политических репрессий и тоталитаризма «АЛЖИР»: Сидели здесь женщины 62 национальностей. Белорусок здесь сидело 134.
В то время, в 40 километрах от лагеря, в степи, полным ходом развивается Акмолинск. Нынешняя Астана.
Единственное напоминание о том, что на месте нынешней столицы Казахстана когда-то была степь – это очень сильный ветер. Еще 20 лет назад здесь был город с говорящим названием Целиноград, в 1992 его переименовали в Акмолу, что переводится как Белая Святыня, а в 1997 году из Алматы сюда перенесли столицу республики.
И здесь не обошлось без белорусов. О том, что столица будет на месте нынешней Астаны, еще в середине XIX века предсказал уроженец Несвижского замка Адольф Янушкевич. В его книге о путешествиях по казахским просторам четко сказано: «Акмола – будущая столица всей степи». Спустя полтора века об этом заявляет президент Назарбаев.
Нурсултан Назарбаев, президент Республики Казахстан (съемка июля 1994 года): Во-первых, она находится почти в географическом центре Казахстана. Во-вторых, Акмола расположена на пересечении крупных транспортных магистралей.
Новую столицу Казахстана возводит 71 город страны. В 1998 году будущий мегаполис получает название Астана. Кстати, на планете всего два города, чьи имена переводятся как «столица». Это корейский Сеул и Астана.
Ольга Макей, специальный корреспондент: В Астане градостроители берутся за самые футуристичные проекты. Эдакий казахский Сингапур или Токио. Кстати, архитекторами города были японец Кисо Курокава и британец Норман Фостер. Но здесь, в Астане, есть кое-что и от белорусской столицы.
Широкие улицы и повсеместная чистота. Это как и в Минске любому заезжему гостю сразу бросается в глаза.
Посол в настоящем, архитектор в прошлом Валерий Брылев теперь возводит между Беларусью и Казахстаном политические и экономические мосты. В нынешнем облике Астаны разглядел след «синеокой».
Валерий Брылев, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Беларусь в Республике Казахстан: Прямо на глазах город становится чище, уютнее, может, что-то взяли и от нас. Посмотрите направо и налево: не увидите ни бумажки, ни окурка. За это даже штрафовать стали.
За брошенный окурок можно загреметь под арест – тогда на 10-15 суток нарушитель пополнит штат астанинских дворников. Или отделается штрафом до 100 долларов – это 15 тысяч тенге. Кстати, именно от названия казахстанской нацвалюты тенге появилось русское слово деньги. На каждой банкноте – отпечаток ладони Назарбаева и символ Казахстана – Байтерек.
Байтерек, по казахским приданиям, символизирует дерево жизни. В принципе, крону, ствол и корни разглядеть здесь можно. Опять же, по казахским приданиям, на верхушке этого дерева каждый год священная птица Самрук откладывает золотое яйцо.
В золотом шаре на расстоянии от земли почти в 100 метров хранится тот самый отпечаток ладони Назарбаева, изображенный на банкнотах. Высота самого монумента тоже имеет значение. Эльвира Жайлаубаева, гид-экскурсовод: Высота монументального комплекса – 97 метров. Это символизирует год переезда столицы из Алматы в Астану – 97 год. При сильной ветреной погоде шар качается на 30-50 сантиметров.
То, что пол уходит из под ног на полметра, мы прочувствовали сами. А еще глаза разбегаются от количества сооружений необычной формы. Вот пирамида – казахский ответ египетскому чуду света. А вот самый большой шатер в мире – Хан-Шатыр. Благодаря прозрачным стенам в любую пору года здесь можно даже загорать.
Асель Тоимбетова, старший эксперт ГУ «Назарбаев центр»: Главная изюминка Хан-Шатыра – курортный пляж. С тропическим климатом, температурой свыше 35 градусов. Там имеется специальная отопительная система, которая обогревает песок, привезенный из Мальдив, и сохраняет эту температуру.
А еще Астану называют городом чиновников. За то, что здесь сконцентрированы все министерства и правительственные здания. Сами сооружения тоже имеют прозвища. Например, эти башни окрестили ведрами. Нацархив располагается в «яйце», а Байтерек в шутку именуют чупа-чупсом. Есть в архитектуре и атрибуты курильщика. На них лучше смотреть с высоты.
Вот мы на крыше главной нефтяной компании Казахстана – «Казмунайгаза». Само сооружение и комплекс зданий по архитектуре образует собой круг. В народе его называют пепельницей. А вот эту высотку оранжевого цвета называют зажигалкой.
Сверху хорошо видны и астанинские пробки. Пожалуй, единственные, кто здесь не уживаются вместе, так это водители и регулировщики. Последние выходят на дорогу, когда светофоры не справляются. Но, по мнению самих участников движения, источники пробок – именно люди с жезлом. О них в Казахстане даже мультики снимают. При этом штрафы за нарушения на дорогах немаленькие. Только за непристегнутый ремень или разговор по телефону за рулем придется выложить по 50 долларов. Но есть и те, для кого главное правило – отсутствие всяких правил.
Виталий Должев, таксист: Например Х-мэны. Это люди, которые из Чемкента приехали, они очень хорошо ездят. У нас есть 3 категории самых страшных водителей: Х-мэны, потом – Тарас, потом – Алмата. В Астане люди более воспитаны, привыкли по правилам ездить. А там без правил ездят.
А вот на трассах сплошной беспредел. Но не в смысле вождения (хотя автоинспектора тут вряд ли встретишь). Здесь вспоминается песня «Степь да степь кругом...» Вот, кстати, автобус белорусский.
Ольга Макей, специальный корреспондент: Целых 8 тракторов «Белорус» мы заметили, когда проезжали мимо в степи по дороге.
Это – будущая лесополоса вокруг Астаны. Зеленое кольцо в перспективе спасет город од снежных буранов зимой и от песчаных бурь летом. К этому делу прикладывают свое колесо белорусские лошадиные силы.
Михаил Нижних, бригадир: Трактора отличные, я скажу. Универсальные. Хоть что на него цепляй. Мощность двигателя хорошая. Тем более в наших условиях: бездорожье, земля тяжелая.
Что такое казахстанское бездорожье, мы поняли, когда отправились на Чарынский каньон. Две сотни километров от южной столицы Алматы по асфальту, дальше – по степи. Вообще, Казахстан по территории – одна из крупнейших стран. В эту площадь уместились бы 5 Франций или 7 Японий. Но по плотности населения на квадратный километр здесь приходится 6 человек. Для сравнения, в Беларуси – 45.
84% территории республики – степи и пустыни. И проехать здесь можно только на внедорожнике.
Казахстан – девятая по площади страна в мире, и 15% ее территории – зона особо охраняемая. Это национальные парки и заповедники. Если честно, язык не поворачивается назвать парком Чарынский каньон.
И это потому, что площадь заповедной зоны – 127 тысяч гектаров. 12 миллионов лет река Чарын и впадающие в нее притоки вырезали этот рельеф недалеко от границы с Китаем. Столетие за столетием вода опускалась все ниже – так получился каньон с причудливыми ландшафтами и арками. Вот одна из них – «ворота любви».
Бекмухан Исабеков, инспектор Государственного национального природного парка «Чарын»: Щель называется «ворота любви». Туристы желания загадывают. Раньше здесь одни чабаны жили, даже не знали, что здесь каньон. Потом работники национального парка открыли и машины начали приезжать.
Правда, коварная арка любви пропустит далеко не каждую машину. Джип здесь не пройдет, поэтому пересаживаемся на отечественный внедорожник.
Долина замков, пожалуй, – самое живописное место. Она растянулась на два километра. Таким архитектурным сооружениям позавидует любой зодчий, но здесь бригадирами, строителями и каменщиками были солнце, воздух и вода. Таких мест на планете всего два: здесь, в Казахстане, и в долине реки Колорадо. Кстати, если проткнуть землю в северном полушарии насквозь, то эта воображаемая стрела выйдет как раз в каньон Колорадо.
Долина замков – выставка нерукотворных скульптурных композиций. Вот лягушка и черепаха. А эта скала похожа на фараона. Вот «Запорожец». Стоит как макет на крыше завода. Все это благодаря реке Чарын. Это сейчас она выглядит спокойной, а в советские времена здесь была одна из сложнейших рафтинговых трасс.
Вообще, крупных рек в Казахстане 7, длина каждой – от тысячи километров. В недрах – вся таблица Менделеева. Поэтому проблем с недостатком энергосырья нет. 70% электричества здесь получают из угля, 15% – из нефти и газа, остальную энергию вырабатывают течения рек.
Капчагайская ГЭС – одна из крупнейших в республике. В линии электропередач она ежегодно отправляет почти миллиард киловатт часов электроэнергии. Потенциал водных артерий Казахстана – 160 миллиардов. То есть на крупных реках страны запросто можно построить еще полторы сотни подобных объектов. Тем не менее, в планах Казахстана – строительство атомной станции.
Эксперты констатируют: в ближайшем будущем страна может столкнуться с дефицитом электроэнергии. А угольные ТЭЦ наносят ущерб экологии. При этом 20% мировых запасов урана – в казахстанских недрах. Здесь и карты в руки. АЭС планируют построить в Курчатове. Первый блок запустят в 2016 году. И тут хороший пример заразителен: возводить станцию, как и первую белорусскую, будет «Росатом».
Министр по чрезвычайным ситуациям Казахстана уверен: безопасность экономическая в ядерной энергетике.
Владимир Божко, министр по чрезвычайным ситуациям Республики Казахстан: За ядерной энергетикой достаточно большое будущее. Потому что остальные источники (уголь, нефть) – это исчерпаемые запасы. А на ядерном топливе электростанции могут работать долго.
Мудрость нашего президента и вашего президента обеспечат нам с вами энергетическое благосостояние.
Вы думаете, что Китай плохо думает о своем будущем, строя 50 энергоблоков? Думаете, что французы так не любят свою державу? Извините, 70% электричества на атомных электростанциях добывается. Американцы прекратили строить атомную энергетику? Нет. Почему мы должны стоять в конце прогресса?
При этом Казахстан – нефтяной магнат. По прогнозам, в недрах страны хранится до 20 миллионов тонн черного золота. Это в четыре раза больше, чем в Ливии. А сырья хватит еще на 220 лет. Однако углеводород нужно уметь превратить в топливо. Куляйша Актаева, политолог, кандидат исторических наук: Мигающие огоньки – это выявленные, используемые месторождения нефти. Без ложной скромности, у нас большие запасы нефти. Но мы не ходим по нефти.
Существующие НПЗ давно не видели модернизации и вместе способны переработать около 14 миллионов тонн в год (к слову, два белорусских завода производят в полтора раза больше). Такого объема Казахстану не хватает для покрытия потребностей страны, что часто отзывается очередями на заправках. Страна зависит от импорта топлива. Белорусский Евро-5 стоит здесь два доллара.
Абылай Тамиязов, оператор АЗС: Премиум из Беларуси идет. Во-первых, в 15 раз меньше серы, из-за которой окисляется моторное масло, во-вторых, очищает топливную систему, в-третьих, расход топлива снижается на 3%. Хороший бензин. Отличный.
С газом в Казахстане парадоксальная ситуация. Обладая избыточными ресурсами голубого топлива, страна для внутреннего потребления ежегодно импортирует более двух миллиардов кубометров. При этом уровень газификации оставляет желать лучшего. Например, в Алматинской области газ есть только в шести поселках из 100.
Хаёт Исмонов, житель аула Каратрук Алматинской области: Мы покупаем в баллонах, заправляем и все.
Хаёт живет в ауле недалеко от южной столицы Казахстана. Для музыканта с высшим образованием осел и собственный огород – единственные средства заработка. Продукцией с грядки здесь торгует все село.
Хаёт Исмонов, житель аула Каратрук Алматинской области: Я на работу не могу устроиться. Никак не могу. Я пытался, но невозможно.
Много ли удается заработать здесь на продаже овощей? Ну, нормально. Я здесь могу получить минимум 50 тысяч (2 800 000 бел. руб.). Сезон – 3 месяца. Зимой? Не знаю, что-нибудь придумаю.
Еще один распространенный способ заработка в аулах близ крупных городов – частный извоз. Имеешь машину – считай разбогател.
Ерканат – нелегальный таксист. Деньги собирает на строительство дома, а пока семьей живут в юрте. И тут стоит вспомнить девушку, которая в начале сюжета рассказывала, что войлочные жилища для Казахстана – позапрошлый век.
Ерканат Жаканов, житель аула Берлик Алматинской области: Все есть. На трассе вода есть.
Вода в Казахстане иногда тоже на вес золота. К слову, в отеле, в котором жила наша съемочная группа в Алматы, воды не было неделю. Пользовались бойлерами. Вот и жительница мегаполиса по имени Каламкас моет ковер прямо в реке. Спрашиваем: отчего же не в химчистке?
Каламкас, жительница г. Алматы: А за квадратный метр 7,5 тысяч тенге заплатить. Для меня это очень дорого.
Семь-восемь тысяч тенге – это около 450 тысяч белорусских рублей за квадратный метр в химчистке. А таких ковров у Каламкас 10. Сумма натекает неподъемная. А ведь по мусульманским традициям, к празднику Курбан-Байрам в доме должно быть чисто. Интересуемся заодно и стоимостью коммунальных услуг. Каламкас, жительница г. Алматы: Зимой я плачу за газ где-то 28 тысяч (1 600 000 бел. руб.). Летом – 3,5 (200 000 бел. руб.). За свет – 5 тысяч тенге (280 000 бел. руб.). По коммунальным услугам это дорого. Очень дорого. Работы у всех нет.
Коммунальные услуги в Казахстане при собственных энергоресурсах дорогие. В жировке только за техобслуживание одного квадратного метра значится 1 евро. Это в 20 раз больше, чем в Беларуси. Жители Казахстана: У нас трехкомнатная квартира в пределах 92 квадратных метров. Вместе с телефонами, коммунальными услугами на горячую и холодную воду, в общем-то, уходит 300-350 долларов. Коммунальные, конечно, дорогие у нас. За отопление 18 тысяч платила (1 030 000 бел. руб.), за свет в месяц по 5-6 тысяч (310 000 бел. руб.). Дорого.
А вот продукты питания по стоимости вдвое ниже, чем в магазинах, можно купить на сельхозярмарке. Что-то наподобие той, что разворачивается у минского Дворца спорта. В пересчете на белорусские за килограмм картошки попросят 3,5 тысячи, кило традиционной для этих мест баранины – 60 тысяч.
Овцеводство в Казахстане – древнейшая отрасль сельского хозяйства. Ербулан работает чабаном уже 40 лет. Ферма начинала с трех баранов, привезенных из Германии. Каждый стоимостью две тысячи долларов. Теперь в отаре 15 тысяч голов. Правда, что едят овцы в казахской степи, остается загадкой. Их бы на белорусские зеленые поля.
Ербулан Муразбеков, чабан: Они прихотливые по погоде, по пище? Не, хорошие! Смогли бы в Беларуси прижиться. Они оттуда пошли. Из Европы привезли сюда. Мясные, мясные. Очень мясные. Ягнята в апреле котятся, в августе 40-35 килограмм живого мяса давали. Годовалый – 60 килограмм.
А еще животноводство Казахстана – это почти два миллиона лошадей. Разводят их не только для езды или мяса. Кумыс, или как его здесь называют «белое вино», – приличная статья дохода для местных фермеров.
Жаныш Дауталиев: Кобыл в основном у нас мужчины доят. Так как они пасут в степи, в горах. Кобылье молоко очень целебное. От много недугов лечит.
Сотня лошадей, коровы и домашняя птица – такой набор приносит агробизнесмену приличные дивиденды. Только вот почти все подобные хозяйства в Казахстане частные.
Жаныш Дауталиев: Элитное поголовье или маточное поголовье, чтобы не потерялась порода, должно государство, мне кажется, поддерживать. Поддерживает государство, но не в таких объемах, как хотелось бы.
Агроном Асет Кумашбаев показывает свое хозяйство. Тысячи гектаров в степи засеяны луком. Несколько лет назад попробовали выращивать здесь голландский сорт. Прижился. Такой же растет, кстати, и в Гомельской области. Средняя урожайность, как и в Беларуси, – 60 тонн с гектара.
Асет Кумашбаев, агроном частного хозяйства: Белорусское сельское хозяйство очень мне нравится. Там хорошая система, порядок, чистота. Главное, что не стоит земля. Все выращивается. Ваш президент мне с этим нравится. Он же сказал: только природное. Без сои. Колбаса – это колбаса, молоко – молоко. Вот этот принцип мне нравится.
Вся техника в хозяйстве белорусская. Говорят, лучше купить за пять тысяч километров в Минске, чем в соседнем Китае. Правда, просят производителей тонировать стекла. Шторки в степи не спасают от палящего солнца. Асет Кумашбаев, агроном частного хозяйства: Мы очень довольны. Он с широким баллоном ехал, сейчас переставили узкие колеса, так ходит между грядок. Удобно. Лично этот трактор нам всем нравится.
Китайские дешевле, но слабые. Как говорят у нас в Казахстане, китайские все одноразовые.
Алматинская барахолка. В южной столице Казахстана ее считают даже достопримечательностью. Торговые ряды с товарами из поднебесной растянулись на несколько километров. Восточные соседи обеспечивают рынок всем: от китайской консервированной капусты до шуб и золотых украшений.
Только вот с запуском Таможенного союза продавцом дешевого ширпотреба работать стало невыгодно. Беспошлинно пересечь китайско-казахстанскую границу могут только 50 килограмм товара стоимостью не выше полутора тысяч евро. Такса за каждый килограмм перевеса с 60 центов выросла до четырех евро. Соответственно, на рынке подскочили и цены.
Жахангир, продавец: Таможенные пошлины намного повысились. В три раза даже. Соответственно, ложится на стоимость товара, товар дорожает. Покупательский спрос не как раньше. Клиентов меньше становится. У нас рядом Киргизия, все наши потенциальные покупатели отовариваются в Бишкеке. Ближе из Алматы съездить в Бишкек.
Выходит, одна из задач Таможенного союза – оградить рынки трех стран от ширпотреба из Поднебесной – выполнима.
Ирина и Зуля на барахолке торгуют по 15 лет и обе с приличным образованием. Говорят, именно китайская экспансия лишила их рабочих мест.
Ирина, продавец: Переплюнули все своей дешевизной, количеством и разнообразием китайцы. И мы, получается, больше страдаем. У нас были большие заводы, большие фабрики. Мы все там работали прекрасно. И зарабатывали деньги. Были условия жизненные. А сейчас…
Тренд Таможенного союза подхватили белорусские предприятия. Алексей – руководитель одного из них. Работать начали в 2010. Заняли пустующую нишу в легкой промышленности. Некоторые местные предприятия в этой отрасли еще на плаву. К примеру, чулочно-носочные фабрики. Но лишь каждый 10-й казахстанец сможет приобрести себе отечественные носки – и то лишь одну пару в год.
Алексей Залевский, учредитель белорусской торговой компании: Казахстан – это сырьевая страна. Здесь есть вся таблица Менделеева. Кроме производства.
Когда мы сюда приехали, у нас спросили куда мы приехали и что собираемся продавать. Белорусские товары под границей с Китаем? Это идиотизм. Ну, ничего. Качество берет свое.
На рынке трех стран фактически отсутствует таможня. Соответственно, увеличилась скорость доставки товаров. Водителю фуры нужно поставить лишь отметку в паспорте о пересечении границы.
Алексей Залевский, учредитель белорусской торговой компании: Первое – это скорость доставки. То есть отсутствие границ. Машина уезжает из Беларуси, свободно проезжает две границы и попадает нам на склад.
Следующий положительный момент – по сертификации. С 2012 года ввели знак, сейчас это внедряется – «Продукт, произведенный в Таможенном Союзе». И не надо будет делать сертификат.
По-белорусски уютно теперь и в казахстанских квартирах. Сделать из дерева деньги здесь несложно. Белорусские диваны и секции пользуются популярностью. Местные производители на мебельном рынке присутствуют весьма скромно. Да и по качеству, и дизайну уступают.
Покупатель: С импортной, с дальнего зарубежья, конечно, ваша лучше мебель. И по стоимости она нам интереснее. Я купил вот тройку: диван и кресла. Если попадается что-то белорусское, то стараюсь взять. Хорошо, что еще кто-то в СНГ у нас выпускает полезное.
Анатолий Башмаков, депутат сената парламента Республики Казахстан: Я лично сейчас собираюсь обновлять домашний интерьер. Только будет все из белорусской мебели. И когда сравниваю мебель белорусскую, никакой итальянской, французской или китайской мне не нужно. Это уже как знак качества. Сегодня по технологиям белорусских машиностроителей начинают производиться тракторы. Это даже, с точки зрения профессионального качества формируется у нас свой рабочий класс.
Ерканат Абени, советник председателя правления АО «Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына»: Хочешь сделать так себе, то закажи у индусов. Хочешь сделать хорошо – закажи у американцев. Хочешь сделать на отлично – закажи у белорусов.
Это популярная в Казахстане поговорка о белорусской IT-сфере. «Самрук-Казына» – холдинг по управлению госактивами страны. В портфеле – контрольные пакеты акций крупнейших компаний. А в планах – создание Парка высоких технологий по белорусскому образцу.
Ерканат Абени, советник председателя правления АО «Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына»: Есть такие компании, подобие. Создаются инновационные парки. Но пока там развития нет. Этот опят мы хотели бы перенять.
Научно-техническая и производственная кооперация – то, на что опираются двусторонние отношения. Сегодня в среднеазиатской республике работают 12 совместных производств, которые специализируются на выпуске тракторов, комбайнов и спецтехники. А еще это рабочие места для казахстанцев. В прошлом году страны наторговали на 768 миллионов долларов. В этом году цифра явно перевалит за миллиард.
Владимир Божко, министр по чрезвычайным ситуациям Республики Казахстан: Я захожу в супермаркет и регулярно обращаю внимание, что количество белорусских продуктов увеличивается. А то, что мы 1200 тракторов белорусских собрали в Семипалатинске, то, что собираются белорусские лифты в Усть-Каменогорске. Собирается белорусский комбайн в Кустанае. Экономическое сотрудничество растет, и на Беларусь мы натыкаемся в приятном отношении. Ваши товары конкурентоспособны и привлекательны как по качеству, так и по цене.
Валерий Брылев, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Беларусь в Республике Казахстан: Как размышляют некоторые казахи: вот, посмотрите на белорусов, они цифры говорят, посмотрите какой у них экспорт идет. Хотя это не цифры. Это слабо для Беларуси. Даже миллиард. 2-3 миллиарда – это реальная цифра. Товарооборот под 3,5-4 миллиарда – это реально, если бы казахи нам на 1,5 миллиарда поставляли. Пока цифры говорят о том, что наши интересы здесь лучше представлены. Поэтому есть у них сомнения, ну, как же так, создали, а выгоды не видим.
Владимир Редкокашин, депутат сената парламента Республики Казахстан: За это время 35-40% увеличился импорт России и Беларуси. И процентов на 10 сократился экспорт казахстанских товаров. Это минус, но в нем есть и положительные стороны. Это должно подхлестнуть наших предпринимателей, производителей перестраиваться.
За тем, как развиваются двусторонние отношения, президенты Лукашенко и Назарбаев следят лично. И Минск, и Астана каждый год принимают официальные визиты. Куляйша Актаева, политолог, кандидат исторических наук, заместитель директора Музея первого президента Республики Казахстан: Глава нашего государства поднимается лифтом, проходит в эту дверь и занимает рабочее место.
Это старая резиденция Нурсултана Назарбаева. Официальный рабочий кабинет Елбасы (а именно так называют казахи своего лидера) переехал в новое здание – Ак-Орда. А здесь президент Казахстана часто проводит встречи на разном уровне. В строгом интерьере, среди гербов и штандартов, есть и кое-что белорусское.
Куляйша Актаева, политолог, кандидат исторических наук, заместитель директора Музея первого президента Республики Казахстан: Этот стол располагает к неспешной беседе с глазу на глаз. Возможно, глава нашего государства имел беседы здесь с господином Лукашенко.
Это подарок от президента Беларуси Александра Лукашенко 2006 году. Это набор шахмат «Битва под Москвой «Бородино».
Две высотки в центре столицы – парламент Казахстана. Он, как и белорусский, состоит из двух палат. Здание пониже – сенат – это верхняя палата. Сюда на срок в шесть лет назначаются президентом и избираются 47 депутатов. Нижняя палата, Мажилис, состоит из 107 парламентариев. Ахмет Мурадов – один из них. Нефтяник в прошлом, в настоящем живет по политическому расписанию. Понедельник – правительственный час, вторник – заседание комитетов, среда – время встречи всей нижней палаты парламента.
Ахмет Мурадов, депутат Мажилиса Парламента Республики Казахстан: Вот такой большой парламент, а я сижу на краю. Вот наше кресло, вот рабочее место, персональный компьютер. Здесь же прямой выход в Интернет, так что если есть желание что-то отразить, то это можно сделать в режиме онлайн. Сидя здесь, мы можем сидеть в социальных сетях и постить фотографии. Есть и такие моменты.
Депутат рассказывает: рассадка в алфавитном порядке забросила «на галерку» самых уважаемых людей. Здесь и бывшие министры, акимы – это руководители исполкомов, академики, ученые, генералы и писатели. 26% – женщины.
Ахмет Мурадов, депутат Мажилиса Парламента Республики Казахстан: 26% – солидные наши Мажилисвумен. Вот Дарига Нурсултановна Назарбаева, дочь президента. Доктор политологии, она еще певица, притом профессиональная. Учится в Ла Скала.
80% Мажилиса – представители правящей партии «Нур Отан». Есть еще демократы, коммунисты и беспартийные.
Ахмет Мурадов, депутат Мажилиса Парламента Республики Казахстан: У нас тоже есть люди, которые громко кричат, вступают в конфликт с властью, проводят несанкционированные митинги, получают конкретные сроки за нарушение общественного порядка. Они позиционируют себя очень жестко, антагонистами нынешней власти, критикуют политику президента и парламента. Но они вообще только критикуют, честно говоря.
Ситуация в Беларуси для нас вообще интересна, честно говоря. В этом смысле говорить про оппозицию, которая дестабилизирует обстановку, честно говоря, выполняет чей-то заказ извне, нам иногда, честно, больно видеть, что такие вещи происходят.
Многопартийный парламент в Казахстане в этом году формируют впервые. Однако для наблюдателей от ОБСЕ и ПАСЕ и этот шаг не стал причиной признания выборов соответствующими демократическим стандартам. В своих оценках европейские рефери как всегда предсказуемы. Нурсултан Назарбаев на критику реагирует сразу и заявляет: «Мы больше не будем приглашать в Казахстан нанятых кем-то экспертов».
Владимир Редкокашин, депутат сената парламента Республики Казахстан: То, что дают субъективную оценку и заранее подготовленную оценку – это бесспорно, это факт. И он касается и Беларуси, и Казахстана. Трудно странам ОБСЕ смириться с теми процессами, которые происходят в наших странах.
Экспорт демократии мы наблюдаем в арабских странах. Мы видим, во что этот экспорт выливается. Выливается в чудовищные масштабы, которые приводят к гибели тысяч людей.
Куляйша Актаева, политолог, кандидат исторических наук: Высказывание Назарбаева вызвано тем, что нужно отказываться от политики двойных стандартов. Страны постсоветского пространства являются объектом пристальной критики, при этом игнорируется, что во выборов в Германии, в США очень часто есть вопросы вброса бюллетеней, нарушения процедур. Но они совершенно сглажены, потому что есть стереотип того, что эти страны, та же Америка, являются эталоном демократии. Это некая «священная корова» демократии, которую ни в коем случае нельзя трогать.
Понимание того, что глобальное пространство бывшего Советского Союза нужно обязательного контролировать. А для того, чтобы контролировать, наверное, легче помыкать и указывать. С тем, чтобы потом можно было использовать эту политику кнута и пряника.......
.......Кстати, о пряниках. В ауле недалеко от южной столицы Казахстана почти готов бульон для блюда «бешбармак». Акмарал Досумова, повар: У нас здесь мясо баранины варилось. Теперь мы сюда закидываем тесто. Оно варится минуты 2-3, не больше.
За праздничным достарханом рассаживаются по кругу. При этом, гостей, то есть нашу съемочную группу, усаживают на самое почетное место – торь. Таковы традиции. Есть бешбармак тоже нужно по правилам.
Жаныш Дауталиев: У барана 12 костей. И каждая кость имеет своего гостя. Самая главная – тазобедренная кость. Дается самому старшему, почитаемому.
Дальше тоже есть свой порядок распределения лакомства: грудинку принято отдавать невестке или зятю, шейный позвонок – незамужним девушкам, и так далее. Про казахов даже анекдот есть. Якобы, по количеству съедаемого мяса жители этой страны уступают только волку.
Подкрепившись, ненадолго вернемся к символу Казахстана – Байтереку.
Аялы Алакан, в переводе с казахского – «заботливые руки». Это символ с оттиском правой ладони президента Назарбаева. Такой же красуется и на национальной валюте – Тенге. Говорят, что если приложить руку и загадать желание, оно обязательно сбудется.
Поэтому приложим белорусскую руку к казахской и загадаем долгой дружбы нашим народам.
