В литовской газете "Экспресс-Неделя" опубликовано интервью профессора кафедры истории Литвы Вильнюсского педагогического университета Людаса Труски, которое ниже приводится полностью.
Корр: - Профессор, вы назвали нынешний отъезд литовцев за границу массовой эвакуацией: разве несколько предыдущих волн эмиграции были не столь же масштабными?
Людас Труска: - Первая волна литовской экономической эмиграции началась в 1868 году: во время последнего голода в Литве. Сельские жители Литвы, не имеющие возможности найти работу, отправились в поисках лучшей жизни вслед за евреями, уехавшими чуть раньше, в основном в Северную Америку: в США и Канаду. Потом, в начале двадцатого века, перед Первой мировой войной, из-за того, что промышленность в Литве не развивалась, около 30 тыс. литовцев уехали работать на предприятия Риги, около 15 тысяч - Либавы (Лиепаи), около 20 тыс. - Санкт-Петербурга, 8 тыс. - Москвы и 10 тыс. - Одессы. Но основная масса литовцев в царское время эмигрировала в Северную Америку. И хотя царское правительство запрещало эмиграцию, крестьяне легко переходили слабо охранявшуюся границу нынешней Калининградской области. Всего за почти 50 лет - с конца XIX - до начала XX века - до Первой мировой войны, эмигрировало, в основном в Северную Америку, свыше полумиллиона литовцев. Но после первой мировой войны во вновь образовавшееся независимое литовское государство вернулась лишь очень небольшая часть из них. В межвоенный период эмигрировали только 100 тыс. человек, половина из которых были евреи, уезжавшие в Палестину, Южную Африку. Тогда эмиграция могла быть и большей, если бы США, Бразилия и Аргентина резко не снизили бы квоты на прием эмигрантов.
Корр: - Премьер-министр Андрюс Кубилюс видит в массовой эмиграции из Литвы позитивные моменты: опыт и знания литовцев, приобретенные за границей, потом, мол, послужат на пользу Литве, а зарубежные общины литовцев - это мощный потенциал нашей страны...
Людас Труска: - Но ведь эмигранты из Литвы не сохраняют литовскости, очень быстро интегрируюсь, а затем и ассимилируясь. Как-то во время посещения Пскова нам, гостям из Литвы, рассказали, как псковитяне выбирали святого покровителя своего города. В числе кандидатов был и Святой Тимофей - литовский князь Даумантас (в русской традиции - Довмонт - ИА REGNUM), который завоевал Псков (Довмонт не завоевал Псков, а переселился в него вместе со своей дружиной и был позже избран князем - ИА REGNUM) и принял православие, а затем был причислен к лику православных святых. Литовские воины XIII - XIV веков, завоевывавшие земли современных Украины, Белоруссии, России, ассимилировали не население этих земель, а ассимилировались сами, становясь русинами. А после польской Унии в середине XVI века, когда Литва соединилась с Польшей, полонизировались: литовское дворянство было почти полностью полонизировано.
Так что литовская эмиграция приносит Литве только минусы: еще никогда так стремительно и столь масштабно не сокращался небольшой литовский народ! Только в прошлом в 2010 году родину покинули 84 тыс. человек - почти столько, сколько эмигрировали из Литвы за десятилетия между двумя мировыми войнами! При этом население соседних с Литвой стран - Польши, Белоруссии, России не сокращается в таких ошеломительных масштабах. Последняя перепись населения в советское время - в 1989 году показала, что в Литве живет 3,7 млн. человек, 80% которых составляли литовцы. А сегодня, по сведениям Департамента статистики, в Литве живет 3,4 млн. человек: думаю, это неполные данные, потому что многие уезжают, не декларируя свой отъезд. Может, перепись покажет, сколько в Литве осталось людей.
Корр: - Вы говорите "ассимиляция", но помнится, литовские диаспоры Америки, Австралии и Южной Африки активно поддержали независимость. Значит, литовская идентичность за границей все же сохраняется?
Людас Труска: - Как показывают исследования, третье поколение эмигрантов уже не знает литовского языка. От полумиллиона эмигрантов конца XIX - начала прошлого века сегодня не осталось никаких следов. В конце Второй мировой войны, летом и осенью 1944 года, вместе с отступающей немецкой армией на Запад ушли около 60 тыс. литовцев. Сначала они несколько лет жили в Западной Европе, а потом все уехали в США, Канаду, Австралию. И кто вернулся? Единицы - К. Гирнюс, В. Адамкус, Й. Кронкайтис и еще несколько человек?
Корр: - А корни нынешней эмиграции - в сегодняшнем кризисе?
Людас Труска: - Все началось гораздо раньше, когда в 1991-1992 годах, после восстановления литовского государства, закладывались краеугольные камни литовской экономики. Тогда большинство в Верховном совете Литвы составляло правое крыло "Саюдиса". Они пробыли у власти до осени 1992 года, успев разрушить колхозы, провести приватизацию основных предприятий и сельскохозяйственных земель. Когда же в 1992 году к власти пришла Демократическая партия Литвы во главе с Бразаускасом, основные законы уже были приняты и поменять их было невозможно. В межвоенной Литве Первая республика тоже проводила земельную реформу, распределив помещичью землю между малоземельными крестьянами. Согласно закону максимальная норма землевладения была в то время 80 гектаров. В Латвии и Эстонии она была значительно меньшей - 50 га. После переворота, когда в 1926 году пришел к власти Сметона, национальная норма земельного надела была повышена до ста пятидесяти гектаров для тех помещиков, земля которых еще не была перераспределена. Но такие землевладения получили немногие, так как в основном земля уже была распределена: так что у большинства осталось во владении 80 га. А что получилось в нашей, Второй республике? Сейчас кое-кто владеет и тысячами гектаров, а у большинства сельских жителей - два- три гектара. Ну что на таком наделе можно вырастить, развести? Так же произошло перераспределение собственности и в промышленности - одни стали миллионерами, владельцами крупных предприятий, получили миллионы, а другие ничего. Ландсбергис и его сподвижники очень ярко проявили себя как разрушители: главное для них было разрушать, разрушать и разрушать, хотя необходимости в тотальном разрушении не было. Колхозы можно было преобразовать в кооперативы - они есть на Западе, где существует государственный капитализм, не обязательно было разрушать фермы, постройки, которые сейчас пустуют и разваливаются.
В советские времена Литва превратилась из отсталого аграрного края в развитую промышленную республику. Если в 1940 году, накануне советской оккупации, в Литве на промышленных и ремесленных предприятиях работало около 60 тыс. человек, то в конце советского периода в промышленности было занято уже 600 тыс. человек. В одном Вильнюсе работали сотни предприятий, в том числе такие крупные, как завод счетных машин, завод топливной аппаратуры, "Эльфа", "Сигма" и т.д., и т.п. Сегодня они превратились в офисы сотен разных торгующих компаний или стоят с разбитыми окнами... Из-за разрушенных сельского хозяйства и промышленности масса людей осталась без работы... И сегодня люди ищут работу за границей.
Корр: - Но некоторые литовские политики считают, что главным вектором политики Советов было не развитие промышленности и сельского хозяйства Литвы, а геноцид, уничтожение ее народа...
Людас Труска: - Говорить про геноцид советского времени, по меньшей мере, неверно. В середине 90-х годов я был в Музее геноцида, где в экспозиции почти не было сведений о геноциде еврейского народа, хотя о Холокосте в Литве имеется обширный материал. Но в музее всё было посвящено идее - показать советский геноцид. Когда страны Балтии стремились вступить в западные организации, в НАТО, страны Запада выдвинули условие, что они должны пересмотреть свой взгляд на недавние исторические события - имелось в виду участие местных жителей, особенно литовцев, в геноциде евреев. Тогда указом президента Адамкуса была создана Международная комиссия по оценке преступлений, совершенных на территории Литвы советскими и немецкими оккупантами под председательством Эммануэлиса Зингериса, членом которой был и я. Мы тогда пришли к выводу, что нельзя употреблять термин "советский геноцид" даже относительно сталинского периода - мы политику этого периода определяли термином "сталинский террор". Ведь геноцид - это массовое физическое уничтожение людей на основе их расовой, национальной и религиозной принадлежности. Действительно 130 тысяч жителей Литвы было выслано в период сталинских ссылок - но это не было физическим уничтожением.
Корр: - Сейм принял закон об уголовной ответственности "за умаление советской оккупации, геноцида и т.д." Может ли историк позволить себе сомневаться в том, что утверждено законом?
Людас Труска: - Для историка самое важное - это факты, а я не говорю ничего, что бы ни было подтверждено фактами. Как можно говорить про советский геноцид, если население Литвы в послесталинский период выросло на миллион человек! Действительно, в советские времена при железном занавесе на Запад уехать было невозможно, но если бы в Литве не развивалась промышленность, то литовцы вынуждены были бы искать работу на предприятиях России, Украины, Казахстана, других республик. Однако в Литве успешно развивалась промышленность, и литовцы считались самым оседлым народом. В СССР за пределами республики проживало только 4% литовцев - латышей и эстонцев за пределами их республик проживало больше.
Корр: - Может ли история быть инструментом сегодняшней политики?
Людас Труска: - Не может, хотя попытки в Литве использовать ее для достижения каких-то своих целей мы видим. У Ландсбергиса есть слово любимое - "бомбялис" ("бомбочка"). Он подбрасывает эти "бомбялисы" будущим правительствам. В 1996 году, в последние дни своего пребывания у власти консерваторы приняли закон "О компенсации за оккупацию". Потом они все время упрекали соцдемов, почему те не требуют от России компенсаций? Сейчас консерваторы уже второй год находятся у власти, но по поводу этого закона молчат. Зачем же было его принимать? Да и как можно требовать от России выплаты каких-то долгов, если Советский Союз никогда не был мононациональным государством русских, как, например, третий Рейх был немецким. Советский Союз - это далеко не Россия. Можно вспомнить, какую роль в его становлении сыграли латышские стрелки, сколько в сталинские времена было грузин, армян, евреев: русские были в явном меньшинстве. Да и от советской власти русский народ пострадал не меньше, а может, даже больше, чем другие народы. Когда распался СССР, Российская Федерация объявила себя преемницей прав СССР, приняв на себя все немалые долги СССР другим странам (Россия объявила себя государством-продолжателем СССР, унаследовавшим долги, зарубежные активы, место ООН и ядерное оружие СССР, - ИА REGNUM). Разве это не было выгодно отделившимся от СССР, объявившим независимость республикам? В остальном же эта преемственность прав - формальность. В советские времена существовала республиканская и союзная собственность. Все предприятия союзного значения на территории Литвы были построены за счет союзного бюджета, союзных ведомств: и Мажейкяйский завод, и Клайпедский порт, и нефтетерминалы, и АЭС, и гидроэлектростанции. И если следовать той логике, которую предлагают наши политики, то Россия как правопреемница СССР должна была стать и преемницей всесоюзной собственности в республиках. Но нет, все эти предприятия достались им даром. Они вышли из СССР на очень выгодных условиях: без долгов, разрушений и с предприятиями, входившими в общесоюзную собственность. Так как же при таких условиях можно требовать от России какой-то компенсации? Я думаю, что если бы Россия согласилась создать компетентную международную комиссию экспертов по этому вопросу, которая бы подсчитала все: оплату труда наших ссыльных, стоимость оружия довоенной литовской армии, которое СССР передал китайцам, воевавшим с Японией, стоимость ввезенных в Литву нефти, газа, металлов и вывезенных из нее товаров, но подсчитали бы не по до смешного малым советским ценам, а по мировым, то оказалось бы, что еще мы должны России, а не Россия нам. Я всегда говорю, что по отношению к России надо проводить принципиальную политику. Мы, например, не можем согласиться с политиками России, с некоторыми историками, которые утверждают, что не было оккупации. Правда, это была достаточно необычная оккупация, не в классическом ее понимании, потому что метрополия жила хуже своих колоний, а не наоборот, как было у колонизаторов Англии или Франции. Однако то, что в результате этой оккупации Литва потеряла государственность, - и это бесспорно. Но не надо искусственным образом обострять отношения.
Корр: - Как вы думаете, как долго исторические обиды будут управлять отношениями России и Литвы?
Людас Труска: - Думаю, что у Литвы должно быть больше исторических симпатий, чем претензий к России, которая в новейшие времена сделала немало позитивного для Литвы. Правда, делала она это не из особой любви к Литве, а из - за противостояния с Польшей. Я всегда повторяю студентам: в политике нет ни симпатий, ни антипатий, а есть только интересы. Из-за противостояния с Польшей царская власть во времена крепостного права пошла на крупные уступки литовским крестьянам, жившим под управлением полонизированных дворян-помещиков: литвинов, приверженных польской культуре и польскому языку. Благодаря тому, что литовские крестьяне получили большие наделы земли, в Литве образовалась большая прослойка зажиточного - крупного - крестьянства. А благодаря тому, что эти зажиточные крестьяне отправляли своих сыновей учиться в университеты, в Литве появился слой интеллигенции из крестьянства. В то время если студент по происхождению был из крестьянского сословия, значит, это был литовец. Литва еще не раз выигрывала из-за противостояния России и Польши. После первой мировой войны, осенью 1919 года, первой страной, которая признала Литовскую Республику, была Россия. Самой болезненной проблемой для литовского народа в межвоенный период был Вильнюс, который оказался за границами Литвы. Буквально все страны, Лига наций признали права Польши на Вильнюс. И лишь Советская Россия продолжала считать Вильнюс столицей Литовского государства. Когда в 1939 году произошел раздел Польши между Россией (СССР - ИА REGNUM) и фашистской Германией, маленькая Литва опять оказалась в выигрыше - ей вернули Вильнюс.
Сделано это было опять-таки не из симпатий, а из политических интересов. По итогам второй мировой войны Советский Союз передвинул государственные границы стран Восточной Европы на Запад. Украинцы получили Львов, Белоруссия - Брест, а Литва - Вильнюс. Но ни одна страна не получила так много, как Литва.
Польша лишилась восточных земель, получив свои исторические древние польские земли на Западе. Но Литва получила территории не только на Востоке, но и на Западе. Ей вернули Клайпеду - Мемель, который 700 лет находился под властью немцев. К слову о "компенсациях" и правопреемственности России: по итогам Ялтинской конференции Клайпеда передавалась Советскому Союзу - Литва в этом договоре не упоминается. Многие большие народы по итогам первой и второй мировых войн потеряли свои исторические земли, которые считались колыбелью нации. Так, например, венгры лишились Трансильвании, которая после первой мировой войны перешла к Румынии, а сербы - Косово. Маленькой Литве повезло больше - она получила и Вильнюс с Вильнюсским краем, и Клайпеду с побережьем.
Корр: - Но в сегодняшних учебниках о том, каким образом Литва получила эти земли, не очень-то пишут.
Людас Труска: - Это политика. Но все-таки в возвращении Вильнюса Литве 10% - заслуга литовского народа, а 90% - России. И это тоже надо иметь в виду. После оккупации, которая продолжалась более полувека, у большинства литовцев нет антирусских настроений, так что антирусские высказывания политиков не отражают мнение народа. Иначе литовцы так активно не голосовали бы за партию Труда Виктора Успасских.
Корр: - Что, по вашему мнению, может заглушить исторические обиды Литвы к России?
Людас Труска: - В налаживании хороших отношений Литва заинтересована больше, чем Россия. Со своей стороны Россия могла бы признать факт оккупации. А Литва могла бы признать, что Россия немало сделала для нее: например, первой признала независимость первой Литовской республики, а в 1991 году сделала это одной из первых - после Исландии, призвав все страны мира поддержать независимость трех республик Балтии. И только после признания России весь мир последовал ее примеру. Можно вспомнить и поступок Ельцина, который вечером 13 января 1992 года (1991 года - ИА REGNUM) приехал в Таллин, чтобы вместе с председателями Верховных Советов Эстонии и Латвии обратиться к мировым парламентам с просьбой призвать СССР прекратить кровопролитие в Литве.
Вот это, а не требование долгов, могло бы стать для Литвы основой для строительства новых отношений с Россией. Не знаю, должна ли Россия просить прощения за оккупацию у Литвы, как это сделал Путин, когда извинился перед венграми за события 1956 года. В Литве было много граждан, содействовавших оккупации. Литовское правительство после обсуждения ультиматума России в июне 1940 года на своем последнем заседании даже не написало такого слова - "ультиматум" - был термин "требования". Диктатор Сметона, который не был диктатором по натуре (это был слабый человек, который дважды бежал из Литвы: в конце 1918 года, когда к Вильнюсу приближалась Красная армия, и в конце 1940 года), не обратился к мировому сообществу, не называл действия СССР оккупацией. Не было и сформировано правительство Литвы в изгнании, потому что А.Сметона передал свои обязанности президента министру Антанасу Меркису. А Меркис в свою очередь принял отставку правительства и поручил формирование правительства журналисту Юстасу Палецкису. Как исполняющий обязанности президента он подтвердил полномочия Палецкиса как председателя правительства и сам подал в отставку, после чего премьер-министр Палецкис стал исполняющим обязанности президента. Можно с легкостью перечислить всех литовских поэтов, писателей, композиторов, художников, которые молчали, не приняв советскую власть, но несравненно больше было тех, кто ее прославлял: в художественных произведениях того времени немало панегириков "советской армии-освободительнице", "отцу народов Сталину", новой "родине, протянувшейся от Камчатки и Памира до Германии на Востоке". У народа вначале были иллюзии. Многие надеялись, что исчезнет безработица, мечтали о бесплатном образовании и здравоохранении - это потом уже наступило разочарование.
ИА REGNUM
| Версия для печати | Сообщить администратору | Сообщить об ошибке | Вставить в блог |
