Житель Гродно отставник Александр Федорович Ясько пришел к земляку — заместителю председателя Солигорского райисполкома: вот, мол, написал я хронико-документальную книгу о зверствах нацистских карателей на нашем Полесье «Больно даже мертвым». В частности, об истребительной операции против мирного населения «Хорнунг». Почитайте, ваше мнение важно.
Зампред посмотрел усталыми глазами на автора, указал на стопки рабочих бумаг и ничего не пообещал. Но зампред — полешук, а все полешуки — отчаянные патриоты своего края. Через два дня он позвонил в Гродно: «Книга нужная, необходимо печатать, приезжайте, поговорим». А при личной встрече сказал, что на издание нет ни копейки, но назвал фамилию местного предпринимателя, у которого найдется «пара рублей» для благородного дела. «Скажите, что вас к нему я направил», — напутствовал автора зампред.
— Да? — удивленно переспросил тот самый предприниматель, генеральный директор унитарного предприятия «Нива» Сергей Герасимович Романович, выслушав Ясько. — Лишних денег у меня нет.
Но рукопись взял.
А через два дня сам позвонил в Гродно: «Срочно приезжайте, поговорим».
По приезде Романович попросил Александра Федоровича продолжить исследования и описать историю гибели его родной деревни и всего его родного сельсовета — соседнего с сельсоветом Ясько, тоже погибшего от рук нацистских карателей в истребительной операции «Никсе» — «Русалка».
— Надо, чтоб люди знали правду, помнили нашу историю, чтили память погибших. Денег на такое дело не пожалеем, — сказал Сергей Романович.
И Александр Федорович Ясько опять пошел по хатам полешуков в поисках свидетелей той трагедии военных лет, засел за изучение архивов.
Немало лет знакомы мы с Александром Федоровичем, и не раз доводилось мне слушать его горькие рассказы о том, как по его родным местам жестоко прошли нацистские каратели в годы Великой Отечественной. Как гибли небогатые деревни Полесья, как гитлеровцы и разноплеменные каратели поголовно истребляли местное население — евреев и белорусов, старых и малых, мужчин и женщин. Всех подряд, до единого уничтожали. И начали они истребление в первый же день своего появления — пока мирные полешуки еще совсем ничего и не поняли о начавшейся войне, о «расе господ» и огромном множестве их кровавых приспешников.«…Со стороны Челонца по подсохшей и хорошо накатанной грунтовой дороге пылили около 40 велосипедистов в форме вермахта. Ехали неторопливо, без всякой разведки и боевого охранения. Как где-нибудь у себя в берлинском парке. На беду, у Брониславы, жительницы деревни Пузичи, ее полоска ржи оказалась недалеко от дороги. Увидела она немцев, испугалась, закричала и попыталась укрыться во ржи. Один из велосипедистов притормозил, прицелился и выстрелил. Как удачливый охотник куропатку — снял с одного выстрела и снова нажал на педали.
…Семь еврейских семей проживало в Пузичах. Их дома стояли в один ряд с крестьянскими. Солдаты-велосипедисты разорвали на куски и растоптали несчастных евреев. Они играли в футбол грудными младенцами, размозжили прикладами винтовок детские головки, штыками вспарывали животы детям на глазах у родителей. Из хат, где жили и погибали от рук гитлеровцев евреи, раздавались нечеловеческие вопли и стенания убиваемых. Большинство палачей, уже расправившись с несчастными жертвами, топтались на улице, смывая кровь с сапог и рук. Потягивали прямо из горлышка взятую в еврейской лавке водку.
А в доме кузнеца Слуцкого Чирима и его крепких сыновей-молотобойцев борьба продолжалась. Избитые до ужаса, изуродованные до невозможности, истекающие кровью, они продолжали сопротивление и во дворе, пока не попадали замертво.
По приказу офицера тела всех убитых сложили в телеги. Евреям, оставшимся в живых, приказали самим впрячься в телегу, отвезти погибших в болото и сбросить там. Затем их тоже расстреляли.
Все жители Пузичей в ужасе разбежались по хатам. Люди были готовы спрятаться под землю после того, что увидели в тот день на земле. Ни в одну самую больную голову не могло прийти то, чему они стали свидетелями в тот жуткий день. И поляки, и белорусы, беспрестанно крестясь, поднимали глаза к небу, ожидая оттуда кары небесной злодеям. А поздно ночью, не сговариваясь, собрались они у болота, вытащили из трясины истерзанные трупы соседей, рядами уложили в вырытую братскую могилу, засыпали, замаскировали ветками. И не знали бедные полешуки, что через полтора года лягут все они — 780 человек — здесь же, в другой могиле, сожженные вместе с детьми, родителями и женами в панском коровнике».
Александр Федорович Ясько, найдя живую поддержку современников, издал книгу-память, книгу-реквием о своих погибших земляках. Эта книга — боль сердца, свидетельства выживших людей и архивные документы. Читая ее, словно бы именно сейчас переживаешь налет нацистских карателей, видишь горящие сараи, забитые людьми, слышишь безумные крики сжигаемых заживо стариков, женщин и детей…
Как пишет Александр Ясько, «соревновались с бандой Дирлевангера, признанного убийцы, в патологическом садизме и ничем не объяснимой жестокости латыши. Не было в Белоруссии ни одного областного, ни районного центра, ни захудалого местечкового полицейского гарнизона, где бы не орудовали латыши. Что ни карательная команда, так 4—5 немецких офицеров и 15—20 латышей. Возле ям Слонимского гетто — латыши. При ликвидации Слуцкого гетто — латыши. Заталкивали в панскую обору в Пузичах моих односельчан по команде немецких офицеров — опять же латыши. В Тоцке, в Челонце — латыши».
…Забросав гранатами запертый дом Александра Сергеевича Ясько на хуторе Лесная, где находились женщины и детишки, каратели его подожгли. Двенадцатилетняя Ходоска, двоюродная сестричка автора книги, выпрыгнула в окно и побежала в лес. Каратель выстрелил ей в спину, пуля застряла в позвоночнике ребенка. Девочка упала, поползла по снегу, а по обеим сторонам за ползущей девчушкой шли каратели — следы их кованых сапог остались на снегу. Шли и смотрели, как ребенок мучается. Получали удовольствие от вида страданий ребенка. Твари нечеловеческие.
— Думаю, что в одной только Беларуси по десятку убитых мирных жителей, если не больше, приходится на каждого из латышских карателей, — говорит Ясько. — Но не один добровольческий латышский батальон латвийского легиона СС Рубениса уничтожал белорусские деревни. Помимо него, зверствовал 113-й украинский национальный батальон со Львовщины. Плюс 4 немецких охранных полка, 3 немецких полицейских полка. Это войска, которые принимали участие в карательных операциях. Причем латыши учиняли самые зверские расправы. Свидетели-то оставались.
Александр Ясько не сенсаций ради проделал немалый, прямо-таки каторжный в моральном отношении труд, изучая события времен войны. У него свой, в определенной степени новый, взгляд на минувшее.
— Я хочу добиться, чтобы был создан регистр всех уничтоженных в Белоруссии во время Великой Отечественной войны деревень, а такого пока нет, — говорит Александр Ясько. — У нас пока просто называют общее количество уничтоженных деревень. Но необходимо на каждую уничтоженную деревню создать соответствующий регистр, в который требуется занести такие данные: кто или какое именно подразделение уничтожило деревню, сколько там проживало людей, какого пола, возраста и при каких обстоятельствах они погибли. Какое имущество было уничтожено, сколько скота вывезено или зарезано и съедено карателями на месте, какова стоимость всего уничтоженного имущества — дом с русской печкой, сарай, колодец, хлев, подвал, сад, ульи, сани, телега, одежда и так далее — в документах: ведь по учету награбленного имущества у немцев все это проходит, значится как доход рейха. Они все до копейки посчитали. А у нас такого учета фактически нет.
— В Белоруссии было проведено 110 таких карательных операций, я только две из них исследовал, — рассказывает далее Александр Федорович Ясько. — Но все 110 я не в состоянии изучить. Наши университеты готовят множество историков и юристов, из которых вполне можно было бы сформировать специальные исследовательские команды по описанию нацистских карательных операций с учетом уничтожения карателями мирного населения, а также имущества.
В исследовании Ясько открывается новая страница истории немецко-фашистской оккупации. Например, указывается, что в карательных операциях участвовали и подразделения вермахта. В обеих описанных Ясько карательных операциях принимала участие 25-я пехотная стрелковая дивизия вермахта. Но с партизанами она не воевала — партизаны ушли в леса на другую территорию. А солдаты вермахта во время второй операции в лес даже не заходили, не преследовали партизан. Они шли с одной лишь целью — уничтожить мирное население.
В каждой дивизии вермахта еще с 1941 года имелся приказ, устанавливающий порядок уничтожения деревень вместе с жителями. В нем подробно расписано, как действовать при карательных операциях: окружить, никому не дать уйти из деревни, никому из жителей не объявлять целей окружения и приступить к ликвидации. Только в 1941 году немцам некогда было этим заниматься. Они рвались вперед. А следующей их задачей, безусловно, значилось уничтожение местного населения, освобождение территории для немцев. Такой приказ имеется в архиве.
В книге Александра Ясько «Больно даже мертвым» рассказана правда, которую нельзя забывать никогда.
Владимир Саласюк
Рэспубліка, 15 декабря 2012
Кoличество переходов на страницу: 1334
| Версия для печати | Сообщить администратору | Сообщить об ошибке | Вставить в блог |
